Гроза над Миром
Шрифт:
Почтарь ушел и вернулся, отдав в руки Пини толстый конверт из плотной желтой бумаги.
– Спасибо за примерную службу, - обронила Наоми.
Мы вышли на улицу и уселись на скамью неподалеку от входа. Пини не выпускала конверта из дрожащих рук.
Вручить в собственные руки Картиг Левкиппе или ее сестре Пенелопе.
В углу конверта стоял четко выведенный иероглиф "цветок в пустоте".
– Сестра хотела, чтобы я вскрыла и прочла это, будучи одна...
– Мы с Гаяром отойдем в сторонку, - сразу согласилась Наоми.
– Нет, останьтесь! Вы открыли истину: Левки убита. И имеете право знать все до конца.
Внутри оказались еще два конверта: один из них совсем тонкий, Пини начала с него.
Дорогая моя сестра! Если ты получила это письмо, значит, меня уже нет в живых. Очень надеюсь, что ты сейчас одна. БОЙСЯ БРЕНДЫ! Не оставайся с нею наедине, избегай длинных разговоров с ней, если не хочешь, чтобы она читала, как открытую книгу твое потаенное "я"...
Левки задумалась на минуту, потом снова взяла перо. Надо все изложить коротко, но очень ясно. Главное: дать понять, что защита есть. Расстояние - раз. Боль - два, хотя очень неприятно ранить саму себя. "Хрустальный экран" - три. Помимо всего, время играет на них: Бренда постепенно слабеет. (Может это связано с климаксом, кто знает?) Текста вышло ровно на страницу, как Левки и хотела.
P.S. И очень прошу, сестренка: сбереги мою работу, она представляется мне важной. В Университете сейчас не та ситуация, чтобы я надеялась сохранить рукопись там.
Левки запечатала и надписала конверт. Оставит его, а когда план завершится, заберет обратно. Переломный момент близок. В Вагноке она будет через десять дней, с Денизой все обговорено. Маме напишет потом, когда, дай Бог, окажется недосягаема для Бренды. Особенно, когда раскроет всем секрет, тайну ее власти. Оружие врага наполовину теряет мощь, когда ты знаешь, что оно собой представляет.
– Дениза...
– шепотом позвала Левки, - Спишь, что ли?
Вернувшись вчера в Гнездо, она застала Денизу совершенно измученной. Последние дни та не выходила из своей комнаты, сказавшись нездоровой. Руки все исколоты острой шпилькой, которую Дениза постоянно носила с собой. "Дура!" выругала ее Левки, - "Кончится тем, что помрешь от заражения крови. Делай, как я, носи власяницу... и ни о чем больше думать не станешь". Слава богу, Бренда свалила в тот же день в Верену, и они вздохнули свободно. Сборы были быстрыми. Левки возьмет сестренку с утра в город, а Денизе нужно на базар. В корзину заранее сложили скромные пожитки - когти рвать надо налегке. В последний момент Левки предложила поменять роли. "Идешь ко мне, одеваешься. Утром я волоку тяжести, а ты Пини под ручку - все ж легче".
И, когда в обличье служанки, стукнув в двери к самой себе, Левки зашла пожелать Денизе спокойной (куда там!) ночи, та уже крепко спала, отвернувшись к стене.
– Дениза...
– у Левки вдруг мурашки пошли меж лопатками. Подруга ни разу не пошевелилась, пока она на нее смотрела. И дыханья не слышно.
Глупости! У самой нервы на пределе, оттого и мерещатся страхи. Левки решительно пересекла комнату, легко дотронулась до голой лодыжки Денизы. И снова замерла, теперь в неподдельном ужасе. Сзади послышался короткий смешок.
– Наигрались, хватит...
Сумей Левки побороть захлестнувшую ее панику, у нее оставался бы шанс. Но она только вытянула вперед руки, защищаясь и медленно отступала от ухмыляющейся Бренды, пока не уперлась спиной в стену. У Бренды дрожали руки, лицо лоснилось от пота, она с трудом удерживалась от истерического хохота. Сохрани Левки самообладание и, молодая и ловкая, она справилась бы с Брендой. Завопить погромче, кинуться на убийцу Денизы и, в начавшейся безобразной драке у Бренды нет шансов. Что ей делать-то? Задушить еще и дочь Ваги? Невозможно, потому что на крик Левки в комнату ворвутся бойцы из охраны Гнезда.
Бренда несколько раз судорожно вздохнула.
– Помоги... мне. Тело надо спустить вниз.
Они выждали несколько минут, пока в коридоре сменялась охрана. Последние годы дисциплина в Гнезде упала, и часовые часто покидали посты, не дожидаясь задерживающейся смены, так что образовывалась пауза до четверти часа. Они вдвоем донесли Денизу до лифта, тело ее уже начало застывать.
Когда Бренда с огромными усилиями сдвинула каменную плиту, Левки подумала, что здесь им лежать вдвоем с Денизой, но ошиблась. Закрыв могилу, Бренда долго отдыхала, а Левки покорно исполнила свою часть работы: развела цемент и загладила свежие швы между плитами. В ее оглушенном сознании постепенно забрезжила мысль о спасении. Невозможно представить, что Бренда ее убьет. Если не сделала этого до сих пор.
Молча поднялись они наверх, в ее комнату. Левки села на постель, еще хранившую вмятину от тела Денизы. Надо что-то сказать... нельзя, как бессловесная овца... "Что со мной?!"
Бренда горестно покачала головой.
– Еще раз тебя убить...
Левки с трудом отлепила язык от неба.
– Зачем так...
– Ты кому дорогу перебежала... девочка... С кем помериться вздумала?
– Отец с мамой вам не простят...
– Им трудно будет. Но... переживут. Не надо вставать, девочка, не дергайся. Сиди спокойно, я все приготовлю. Впереди еще долгая ночь.
И для Левки она не закончится никогда...
Пини выронила письмо, схватила Наоми за плечи и затрясла, что было сил.
– Ты друг или враг? Зачем ты ее отпустила?
Наоми не сопротивлялась, но потом вспылила и вырвалась, едва не столкнув подругу со скамьи.
– Отстань! Ты никогда не задумывалась: для всего, что я делаю, есть причина... Пусть даже сперва я сама не сознаю этого...
Над верхней губой Пини блестели капельки пота.
– Ну, если ты не понимаешь, что творишь, как же мне разобраться, грешной!
– Подеритесь девчонки, подеритесь, - мрачно подзадорил я.
– Но Пини, вы правы в одном: ухо держать надо востро. Бренда сейчас в Гане и кто знает, что она замыслила снова?
Габ повернулся, елозя задом по расшатанному табурету, снял шторку с флуора и в неярком свете на столе ошарашенно заметался сбившийся с пути истинного таракан.
– Одинец! Новости?
В дверь просунулся встрепанный адъютант.
– Входят на станцию! Видели б этого зверя!
Габ торопливо привел себя в божеский вид: потер ладонями вспухшее от вчерашней пьянки лицо, подтянул просторные штаны. Пошарил на столе, где трубка? Сунул в карман. Встал, приземистый, кряжистый. Вышел во двор, образованный четырьмя одноэтажными постройками, служившими раньше гостиным двором Меты, а теперь ставшими казармами отряда оккупантов.