Гроза над Миром
Шрифт:
Бог ты мой! Вся стенка утыкана, только контур виден, где она стояла.
Голова чуть кружилась, но была ясной. Больше всего Наоми интересовало - это затея самой Бренды, или ее продолжают испытывать? Скоро она узнает.
– А вы не боялись пришпилить меня случайно? Чуть мимо и одной наложницей меньше, - и, поймав хмурый взгляд Бренды, попыталась подойти по-другому:
– Как вы чувствуете, куда идет нож?
Бренда оживилась:
– Нож - продолжение моей руки. А рукой я всегда достану, куда хочу. Не ошибусь, - она нацелилась в Наоми сложенными щепотью пальцами.
Наоми
– У меня тоже реакция! Только похуже стала. Можно, я буду приходить сюда разминаться? И научите меня метать ножи!
Бренда глянула оценивающе.
– Хитренькая. Порезвиться - заходи. А ножики...
– она погрозила с пальцем с обкусанным ногтем, - Кто ж тебе даст!
Наоми глядела ей прямо в глаза. И тут же быстрым движением выдернула один из ножей из стены. Успела почувствовать в руке успокаивающую тяжесть стали. Как вдруг дыхание перехватило, в глазах поплыло. Звякнул выпавший из руки нож. Не в силах удержаться на ослабевших ногах, она сползала на пол, цепляясь за Бренду. Услышала ее свистящий шепот:
– Только попробуй снова. Голову оторву!
– Я только...
– она глотнула воздух.
– Дыши глубже, сука!
– ...Только показать хотела...
Потом Бренда выговаривала ей размеренно и четко.
– Никогда так больше не делай. Со мной твои номера не пройдут. Помни, - и с ехидством передразнила: Тоже мне, реакция! Вот я тебе ничего не повредила. Почему? Схватила сразу, что ты не всерьез, а выпендриваешся.
Наоми сделала еще несколько глубоких вдохов. Да, потроха целы, похоже. Тихо сказала, чувствуя, как обретает, кажется, ключи к этой странной натуре:
– Спасибо...
Бренда впервые выказала удивление.
– За трепку ты первая, кто благодарит.
– За то, что не убили.
С этого дня она приходила в "топталку", как называлось это помещение, каждый день. Заставала там Бренду, иногда в компании молодых охранников. Наоми никто не выпроваживал, делали вид, что не замечают. А она, пристроившись в углу, смотрела, как Бренда швыряет здоровых молодых мужчин. Ловила изредка брошенный в ее сторону взгляд, чуть приметно улыбалась в ответ. Не задерживаясь долго, уходила.
Но чаще всего после обеда "топталка" пустовала. И тогда Наоми давала себе волю. Через два часа возвращалась к себе, мокрая от пота, с участившимся дыханием. Молоденькая, рыжая Тонка - это было ее дежурство, быстро привыкла к новому распорядку. Теперь ванна всегда ждала Наоми и, сбросив одежду, она с наслаждением погружалась в горячую, пенную воду.
Как-то она спросила Тонку, давно ли та здесь.
– Третий год.
Худенькие, сильные руки Тонки массировали ей спину. В окне наверху виднелось только небо, и его рассеянный свет отражался от выложенных керамикой стен. Каждая из цветных плиток изображала картинку любви. Как заметила Наоми, сюжеты ни разу не повторялись.
– Я сама пришла сюда.
Выступающая верхняя губа придавала личику Тонки мышиное выражение. Не красавица. Но неплохая фигура и уверенная манера держаться давали ей шанс. В прошлом нищая девочка. Сейчас служанка, да. Но молодые ребята из окружения самого поглядывают
Все это Тонка выложила немногословно, ни на секунду не прекращая растирать полотенцем вымытую голову Наоми. Тут Наоми вспомнила:
– Тонка! Ты сделала?..
– Все готово, госпожа. Вы только обсохните...
Наоми просила у нее для своих упражнений одежду попроще. Теперь Тонка положила перед ней сверток. Свежевыстиранные, отглаженные штаны, две рубашки, куртка. Одежда юнги. Тонкое, прочное полотно. Она оделась перед зеркалом. Какое все легкое! Повернулась, прошлась. Здорово! У Тонки глаз - алмаз, так подобрала по фигуре. И как хорошо, что можно держать руки в карманах.
Чмокнула довольную Тонку в щеку. Еще пару дней...
В тот, назначенный самой себе день, Наоми встала до зари. Сквозь задернутые занавеси сочился бледный свет. Быстро оделась в обновку. В кармане штанов завязан уголок - там тонкая золотая цепочка. Левый карман куртки - застегнуть на медную пуговицу. Овальное зеркальце, самый первый подарок Ваги. Рамка из чистого золота. С этими средствами и начнет она новую жизнь.
Взяла в руки башмаки и неслышно выскользнула в полутьму коридора. Тускло светились флуоресцентные лампы на стенах. Пройти надо мимо только одного часового. Она шла, опустив голову, не спеша, хотя сердце отчаянно колотилось.
"Не вижу я весь белый свет, А вы меня. Меня здесь нет"
Часовой продолжал смотреть прямо перед собой. Закусив губу, Наоми осторожно ступила босыми ногами на лестницу. Шаг, еще... "Спи, проклятый кретин. Спи наяву. Мальчик милый, спи..."
Последние ступени - и она в нежилой комнате, откуда Пини показывала ей Большую бухту. Здесь нет решеток на окнах. До земли пятнадцать метров, ерунда. Обулась. Быстро выпростала из кармана ("какая прелесть - эти карманы!") моток тонкой веревки и крепко привязала к оконной раме. "Смотри, не угробься, Наоми. Ты у меня, дорогая - одна".
Требовались шелковая туника и четыре ночи, чтобы получилась эта тонкая веревочка с частыми узелками. Наоми вынула две узкие полосы ткани - простыне тоже досталось, и стала аккуратно бинтовать ладони.
Протиснулась в щель окна-бойницы в толстой стене. Вот ноги не ощутили опоры. Она изо всех сил сжала веревку, зная, что если руки не выдержат - конец. И соскользнула в пустоту. Ее развернуло лицом к стене. Веревка резала ладони, узелки больно проскальзывали меж намертво сжатых пальцев. Жгло так сильно, что, стиснув зубы, Наоми с трудом подавила стон. "Держись, родненькая! Наоми, держись!"
Земля ударила по ногам, Наоми упала на колени, ладони ее горели. Размотала самодельные бинты: так и есть - волдыри. Переживем. Теперь - быстро! Легла на землю и осторожно выглянула из-за угла, чувствуя щекой шершавый камень фундамента. Слева в утреннем сумраке видна беседка перед главным входом. Дежурит Бубо, толстый любитель пива. В четыре утра он всегда выходит по малой нужде. Наоми взмолилась про себя, чтобы он не успел еще отлить, пока она проделывала свой опасный номер. Иначе, все впустую - этот Бубо не из сонливых и со зрением у него в порядке.