Гроза над океаном
Шрифт:
Да, он не прост, усмехнулась она. Неудивительно, если Марио проделывает то же самое со взрослыми…
Марио и Слай были поглощены попыткой застегнуть пуговицы. Две головы — взрослого мужчины и ребенка — склонились друг к другу. Это выглядело очаровательно, и сердце Патрисии тревожно заныло.
Она взглянула на собравшихся. Мать Эдди выглядела растроганной, было видно, что Слай покорил ее сердце. Мария поджала тонкие губы и недобро прищурилась.
— Это крючок для застежки пуговиц, — сказала она
— Я это поняла. — Патрисия отвела со лба челку.
— Конец XIX века. — Мария фыркнула. — Полагаю, такие, как ты, даже не представляют, какую ценность представляют подобные вещи. Вот этот дом, например…
— Честно говоря, мне не приходилось задумываться над такими вещами, — призналась Пат.
Относится дом к XVIII или XIX веку? Она обвела взглядом изящных пропорций зал, хрустальную люстру под потолком и гобелены на стенах. Красота! Живопись и серебро, наверное, были бесценными.
— Разве это имеет значение?
— Имеет значение?! — Мария содрогнулась, театрально возведя глаза к украшенному лепниной потолку. — Боже, как Эдди мог…
— Хватит! — сказал Марио резко. — Не забывай о чувствах Патрисии и давай покончим с этим.
Мария нахмурилась.
— Мой муж любил этот дом, — процедила она сквозь зубы. Его историю, округу. Он имел достаточно точное представление о стоимости дома, знал в нем каждую мелочь. А наша гостья — просто невежественная потаскушка, для которой твист привычней «Травиаты».
— Травиата, — сказала Пат любезно, изо всех сил сдерживая раздражение, — это ваша знакомая?
— Ну что, получила? — усмехнулся Марио. — И не притворяйся, что ты что-нибудь понимаешь в музыке. За исключением нескольких популярных арий, серьезная музыка наводит на тебя скуку, разве не так? Думаю, нам надо вернуться к делу. Я сейчас обрисую ситуацию с наследством, чтобы ни у кого не было сомнений в законности.
— Я вдова Эдди! — сверкнула глазами Мария. От злости она побледнела, а по щекам пошли красные пятна. — Вчера ты говорил, что обо мне позаботятся. Или я не права?
— Я не отказываюсь от своих слов. — Марио закинул ногу на ногу. — Ты получишь сумму, оговоренную в брачном контракте.
— А ты ничего не получишь, — торжествующе усмехнулась Мария, обращаясь к Пат.
— Наверное, я должен объяснить, — сказал Марио, увидев, что Пат нахмурилась в недоумении. — После смерти брата я унаследовал все состояние. Вам всем прекрасно известно, что если в нашей семье старший сын умирает, не оставив наследника, то наследство переходит ко второму сыну. Но теперь дело приобрело новый оборот. У Эдди есть ребенок…
— Незаконнорожденный! — почти завизжала Мария.
— Может быть, — согласился Марио. — Но несомненно одно — он сын Эдуардо Пьетро Бенционни, моего брата. Следовательно, я более не наследую состояния. Слай — наследник всего.
Отказавшись таким образом от наследства, Марио мило улыбнулся, но Пат почувствовала, что улыбка стоила ему немалых усилий. На этом он явно не успокоится. Марио что-то замышляет…
— Согласны? — спросил тот.
— Нет, — твердо сказала Пат. — Мы хотим уехать домой.
— Тебя никто не держит, — вступила в разговор мать Эдди. — Ты нам не нужна. Мы воспитаем мальчика настоящим сицилийцем, достойным имени Бенционни. — Она с гордость взглянула на Слая.
Марио встал, обвел взглядом всех собравшихся.
— Если кто-то и будет воспитывать Слая, то это я.
— Но ты же… — прервавшись, мать Эдди прикрыла рот рукой, потому что Марио резко повернулся в ее сторону.
— Я сын своего отца, — сказал он, сдвинув брови. — Во мне его кровь, он любил меня, и я ношу фамилию Бенционни.
Пат почувствовала себя скверно, словно холодок отчуждения пробежал между ней и Марио. Возникла неприятная атмосфера тревожащей недоговоренности.
— Я не могу оставить сына! — воскликнула потрясенная Пат. — Вы хотите, чтобы я отказалась от моего ребенка?! Бросила его? Я сама воспитаю Слая! И не здесь, а в Англии!
— Не горячись, — примирительно пробурчал Марио. — Мы поговорим с тобой об этом один на один, ладно? Твой сын имеет право на огромное наследство, — напомнил он с фальшиво доброжелательной улыбкой. — Ты не можешь лишить его денег. Он не простит тебе этого.
— Я все могу… — Патрисия почувствовала, что слова ее не доходят до окружающих. У нее билет на завтрашний рейс, и мать ждет ее возвращения… — Я не хочу отменять свой отъезд, чтобы угодить тебе, Марио, — заключила она.
— Я уговорю Пат поступить правильно, не беспокойтесь, — успокоил он встревоженных родственников.
Те были так убеждены в его способности сделать это, что с облегчением перевели дух.
— Пат, ты согласишься остаться здесь на несколько дней? — вкрадчиво поинтересовался он. — Не надо возражать, детка, особенно когда так много нам еще предстоит обсудить. — Всего каких-то пару дней, — настаивал он. — Будет невежливо с твоей стороны не согласиться, мы же тебя не съедим.
— Я не могу, — нахмурилась она. — У меня билет на завтра, мама дома совсем одна. Я должна помогать ей, разве это не ясно?
— Если ты беспокоишься о своем бизнесе, то моя секретарша организует, чтобы твоей матери прислали подмогу. — Марио был сама невозмутимость. — Ты позвонишь матери и объяснишь, что случилось. Конечно, ни слова о наследстве. Это пока должно оставаться в тайне. Она ведь не будет возражать, если ты задержишься на каких-то несколько жалких дней.
— Соглашайся, Пат. Это твой долг перед сыном. — Мать Эдди встала и нервно заходила по комнате.