Гроза северных морей
Шрифт:
– Тогда откуда же у вас такая дорогая иномарка? – раздался тот же голос.
Хлябцев злобно уставился в ту сторону, где сидел назойливый журналист, и решил, что лучшей защитой в такой ситуации будет не продолжать полемику, а обидеться и игнорировать каверзные вопросы. Что он с успехом и предпринял:
– Вы знаете, на Западе считается самым большим оскорблением – поинтересоваться у коллеги размером его заработной платы. У нас же считается хорошим тоном оскорбить честного человека, который своим трудом чего-то в жизни достиг. Вот что я вам скажу, молодой человек. Я не буду отвечать на ваши вопросы, считая их неприличными и порочащими мою честь и достоинство. Для того чтобы считать мои деньги, да и ваши
– Вы не уходите от ответа! – не унимался правдоискатель.
Эпидемиолог выжидающе посмотрел на ведущую, всем своим видом показывая полное пренебрежение к звучащим в зале выкрикам. Та, в свою очередь, напряженно улыбалась в камеру, моля режиссера намекнуть о том, в каком ключе ей продолжать вести передачу. Ведь о скандале договоренностей не было, и начни она сейчас наседать на важного чиновника, завтра он может сделать так, что ей некуда будет ходить на работу. А с другой стороны, коллеги могут обвинить ее в бесхребетности и отсутствии журналистской хватки, и тот же директор программы отправит ее подальше, обвинив в том, что она не вывела на чистую воду негодяя. Проще говоря, Ольге жизненно необходимо было знать, входит ли этот новоявленный замминистра в группу тех, о ком можно говорить только хорошее, или нет. Но режиссер сам, видимо, был не в курсе, и Томизиной пришлось выкручиваться по ситуации. На ее счастье, большое табло, отсчитывающее время эфира, показало желанную надпись: «До конца эфира тридцать секунд!» А в этом случае можно было сказать только одно:
– Спасибо вам, Вадим Антонович, что согласились прийти к нам в студию и подробно ответили на все интересующие нас вопросы. К сожалению, эфирное время нашей передачи ограничено, еще раз благодарю всех присутствующих, до свидания. С вами была Ольга Томизина.
– Вот теперь давай рекламу! – махнул рукой режиссер, скалясь в странной усмешке.
7
Солнце клонилось к горизонту. От потрескивающих в костре дров исходил ароматный дымок. Павлов и Ерков, вдоволь набродившись по лесным закоулкам, решили заночевать на берегу озера и как раз закончили обустраивать лагерь. Модная палатка, которую целый день таскал на горбу Сергей, оказалась очень удобной в применении: потребовалось не больше минуты, чтобы из свертка она превратилась в просторный домик. Но самое главное ее достоинство заключалось в том, что она совершенно не промокала и имела возможность для установки внутреннего подбоя на случай применения при низкой температуре. Вот только рассчитана она была на стандартных людей, и Полундре в ней было тесновато. А для Еркова в самый раз. Зная об этом заранее, Павлов прихватил с собой спальник. Теперь он сидел на нем, с интересом наблюдая за действиями своего друга.
Тот откопал небольшую ямку, налил туда воды и принялся разминать в ней комья глины, словно заправский гончар.
– Ты никак горшок лепить собрался, да? – Сергей склонил голову набок.
– Вот хороший ты парень, но – темнота! Ты бы еще про стопки вспомнил! Ну, погоди. Доделаю – увидишь!
– Тебе помочь?
Александр отрицательно замотал головой:
– Сиди и учись. Я покажу тебе, как готовят утку настоящие охотники. К тому же ты мой гость, поэтому отдыхай.
С этими словами хозяин вынул руки из густой жижи, очистил их от красноватой глины, достал из-за голенища охотничий нож. Затем вытряхнул из мешка двух подстреленных уток и принялся свежевать добычу. С ловкостью заправского мясника он по очереди вспорол им брюхо и одним движением вывернул оттуда все внутренности, бросив их своей собаке. Цезаря не пришлось долго уговаривать – придерживая кровавые шмотки лапами, пес стал рвать их клыками и с аппетитом уминать.
– Теперь сделаем так, – комментировал свои действия
Дело спорилось быстро, и через пару минут оба комка глины с птицами внутри уже покоились в самом центре костра, присыпанные горячими углями.
– Теперь главное – не жечь сильно огонь. Только чтобы жар поддерживать.
– А есть их как?
– Разбиваешь глину, она отходит вместе с перьями. Остается голенькая жареная утятина. Пальчики оближешь! – Ерков мечтательно закатил глаза.
– А ждать долго? – Сергей основательно проголодался за день охоты.
– Часок примерно. Что? Долго? Так у нас ведь сухой паек имеется! – Бывший моряк извлек из подсумка завернутые в фольгу продукты и бутылку водки. – Наливай!
Бутерброды испарились в момент. Павлов смущенно повертел в руках полупустую бутылку и заметил:
– А бутылка-то одна всего…
– Да… Эк мы лопухнулись! – согласился Ерков. – Ночевать-то не думали поначалу…
Сергей встрепенулся:
– А здесь же поселок недалеко! Я сбегаю!
Александр с сомнением глянул на часы:
– Отсюда до магазина – километра три с гаком. До закрытия – меньше получаса. Успеешь?
– А то! – ответил Полундра, скидывая с себя патронташ. – И не такие маршброски случались. Мадагаскар помнишь? Здесь просто рай по сравнению с ним. Я мигом. Полчаса туда, столько же обратно. Как раз к утке вернусь.
Легким бегом Сергей стал быстро удаляться от стоянки. Бежалось легко и свободно, Павлов с наслаждением втягивал душистый боровой воздух ноздрями, чувствуя, как тот разливается по телу, прибавляя жизненных сил. Вроде бы и бежал, а вместо усталости – прилив энергии. И это на пустой желудок! Чудеса. Перепрыгнув через поваленное сухое бревно, Сергей вымахнул на проселочную дорогу. Две протоптанные колеи да травка посредине. Ее Павлов и выбрал для дальнейшего движения. По сторонам света сориентировался, выбрал направление и вперед, прямо к искомому месту. Сзади послышался звук мотора.
– Тут еще и машины ездят! – пробормотал себе под нос Сергей, сбегая на обочину, чтобы пропустить невесть откуда взявшийся автомобиль. Урча и переваливаясь на ухабах, с ним поравнялся потрепанный «УАЗ-456» с выцветшей надписью «Сельхозавиация» вдоль борта. Притормозил.
– Садись, охотничек!
Полундра изумленно вытаращил глаза: за рулем сидела сногсшибательная девица в летной кожаной куртке и насмешливо смотрела в его сторону. От неожиданности он не сразу нашелся с ответом. Девушка мелодично рассмеялась:
– Не бойся, я не маньяк! Если спешишь в поселок, нам по пути.
Сергей усмехнулся и взялся за дверную ручку:
– А если маньяк – это я? Сами не боитесь?
Девушка усмехнулась, дождалась, пока Павлов плюхнется на переднее сиденье, и рванула машину вперед.
– Я хоть и девушка хрупкая, но постоять за себя умею, – ответила она, поджав полные губы. – Водка закончилась?
Павлов удивленно покосился на нее.
– С чего вы так решили?
Девушка поморщилась:
– Давай на «ты», хорошо? А то я чувствую себя старухой! К тому же у нас в авиации «выкать» не принято.
– Ладно, – пожал плечами Сергей. – С чего ты так решила?
– А куда еще, на ночь глядя, может мужик спешить, оставив друзей у костра?
– К любимой женщине, например.
Девушка посмотрела на него с нескрываемым интересом:
– Да-а? А что, здесь у тебя уже есть такая?
– Теперь, возможно, есть. – Павлов скосил глаза на внушительный бюст неожиданной попутчицы, обтянутый белой футболкой и нескромно подпрыгивающий на каждой кочке. Девушка перехватила его взгляд и улыбнулась. Чтобы скрыть свое смущение, Павлов принялся оглядывать салон. – А вы… ты всегда так беспечно незнакомых мужчин на дороге подбираешь?