Грозный эмир
Шрифт:
– Графиня недовольна тобой, благородный Мишель, – недобро глянул на расходившегося Крийона шевалье де Вилье. – Благородная Алиса готова была передать в твои руки Латтакию в возмещение за понесенный ущерб, но твое поведение заставило ее призадуматься.
– Скажи своей сеньоре, что она глупая курица, место которой в птичнике, а не графской цитадели, – зло бросил Крийон, резко поднимаясь со скамьи. – А ты, Альфонс, просто павлин, распустивший хвост перед цепными кобелями.
– Задержите барона, – приказал Вилье гвардейцам. – Графиня сама решит его судьбу.
– Успокойся, Мишель, – крикнул
К сожалению, Крийон не был расположен ждать. Гвардеец, вставший на его пути, был буквально сметен ударом могучей десницы рассвирепевшего барона. А дальше произошло то, чего Ричард предвидеть никак не мог. Гвардейцы ринулись на помощь своему товарищу с обнаженными мечами в руках. Схватка получилось короткой, но на редкость кровопролитной. Благородный Мишель успел отправить к праотцам двух сержантов, прежде чем пал на мраморный пол бездыханным.
– Это же убийство, Альфонс! – вскинул на шевалье глаза, полные растерянности и боли Ле Гуин.
– Я выполнял приказ, – глухо отозвался тот.
– Чей приказ?! – вскипел Ле Гуин.
– Коннетабля де Санлиса, – раздался от дверей уверенный голос. – Разве этого мало, благородный Ричард.
Раймунд де Пуатье картинно стоял посреди зала, оперевшись на длинный меч. Вид у него был глупый, и он довольно быстро это осознал. Все-таки эти молодые люди не успели еще стать закоренелыми убийцами и вид плавающего в крови Крийона их потряс.
– Что за шум во дворе? – строго спросил у Пуатье Ричард.
– Люди коннетабля добивают сержантов благородного Мишеля, – неохотно отозвался капитан.
– Твое счастье, Раймунд, что не ты отдал этот роковой приказ.
Ле Гуин решительно взял за плечо Пуатье и почти силой втолкнул его в кабинет, который тот только что покинул. А потом спокойно прикрыл за собой дверь. Благородный Раймунд на всякий случай отшатнулся к окну и чуть приподнял меч, готовясь к защите. Новоиспеченный капитан никогда не слыл храбрецом, но обучен был изрядно. Ле Гуин оценил его стойку и одобрительно кивнул:
– Неплохо, шевалье, но вес тела следовало перенести на левую ногу и еще дальше отвести меч назад.
– Ты мне угрожаешь, благородный Ричард? – спросил растерянно Раймунд.
– Я хочу спасти твою жизнь, – холодно бросил Ле Гуин, присаживаясь в старое кресло, прослужившее ему много лет.
– Можно подумать, что это я пришел к тебе в качестве просителя, – криво усмехнулся Пуатье.
– Мне очень жаль, Раймунд, но тебя сожгут как еретика, – сразу же взял быка за рога Ричард. – Не оправдывайся! Не трать понапрасну слова и силы, они тебе еще понадобятся. Ты очень высоко взлетел, мальчик, с такой высоты больно падать.
Шевалье де Пуатье был среди тех, кого бароны де Крийон и Санлис поспешно произвели в рыцари после страшного поражения Рожера Антиохийского. Тогда всем, в том числе и самому Ричарду, казалось, что они нашли блестящий выход из создавшегося положения. Конечно, это было сделано вопреки всем устоявшимся обычаям. Они произвели в рыцари юнцов, которые не годились даже в оруженосцы. Да еще и женили их на зрелых женщинах. Тогда им казалось, что годы дело наживное. Но и по прошествии десяти лет мальчики так и не стали мужчинами.
– Нам очень повезло, Раймунд, – сказал со вздохом Ле Гуин. – Халиф аль-Мустаршид поднял арабов против султана. Зенги повел на помощь Махмуду свои войска.
– Но он же обещал Алисе свое покровительство! – возмущенно воскликнул Раймунд.
– Вот я и говорю – повезло, – усмехнулся Ле Гуин. – Иначе Антиохия пала бы раньше, чем король Болдуин успел бы прийти нам на помощь.
– Мы не просили помощи у короля! – вскипел Пуатье.
– Это сделал я сразу же после смерти графа Боэмунда, – холодно проговорил Ричард. – Ты честолюбив Пуатье, но слишком тороплив. На твоем месте я бы сначала развелся, а уж потом бы соблазнял вдову. Прелюбодеяние страшный грех, но за тобой ведь числится еще кое-что. Во всяком случае, так утверждает Тереза.
– Она нас предала?!
– Слабая женщина, – вздохнул Ле Гуин, – так утверждает мой друг Филипп де Руси. Это он убил телохранителей баронессы, а потом добился от нее нужных показаний.
– Тереза отречется от всего, что он вырвал у нее под пыткой.
– У Филиппа и без нее хватает свидетелей, Раймунд, – покачал головой Ричард. – Ты воспользовался слабостью женщины, отравленной чудодейственным зельем, и втянул ее в сатанинский обряд, закончившийся смертью графа Боэмунда. Кто был с тобой в монастыре?
– Гишар де Бари, Альфонс де Вилье и Пьер де Саллюст, – негромко произнес Раймунд. – Сен-Клер охранял выход.
– Ты уверен, что они будут молчать на дыбе?
– Нет.
– Благородные шевалье! – прошипел раненной гадюкой Ле Гуин. – Щенки без ума и без памяти. Ты сам все подтвердишь, Раймунд. Расскажешь даже о том, чего не было. Потом тебя казнят. А твоим именем будут пугать младенцев.
– Мы будем сражаться!
– Дурак, – раздельно произнес благородный Ричард. – Весь свой расчет Санлис и Андроник строили на том, что Болдуин не сунется в Антиохию, опекаемую сразу и басилевсом Иоанном и атабеком Зенги. Но атабека нет в Халебе, а значит, путь на Антиохию для Болдуина открыт. Все твои союзники разбегутся, как только армия крестоносцев появится под стенами города. И тогда для вас пятерых наступит час расплаты. Страшный час, шевалье де Пуатье.
В эту минуту благородный Ричард не испытывал торжества, Ле Гуину вдруг пришло в голову, что его усилия здесь, в Святой Земле, как и усилия многих тысяч отважных людей, потрачены впустую. Детям не удержат земель, добытых их отцами потом и кровью. И если первые крестоносцы были одержимы идеей освобождения Гроба Господня, то нынешними движет только корыстолюбие, жажда власти и похоть. Ле Гуин не считал ни себя, ни своих товарищей по беспримерному походу ангелами во плоти, но что-то в их душах все-таки было. Иначе не дошли бы они до стен Иерусалима, не совершили бы подвиг, прославивший в веках их имена. Крестоносцы уходят, один за другим, да и смерть самого Ричарда не за горами. И кто же займет их место – мародеры?