Грозный год - 1919-й (Дилогия о С М Кирове - 1)
Шрифт:
Объяснение Шляпникова вызвало только смех у делегатов: как может раздетая и разутая армия, без продовольствия и транспорта, в условиях таких морозов и снегопадов, с Северного Кавказа дойти до Царицына?
Шляпников попытался снова перейти в атаку и обвинить во всех бедах, постигших армию, само армейское командование, а в городе - губком партии и губисполком. Но никто ему не поверил: в зале то в одном конце, то в другом кричали:
– Позор!
Шляпников ушел с трибуны и демонстративно покинул конференцию.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
После закрытия конференции Кирова на лестнице остановила большая группа делегатов. Со всех сторон приглашали на чаек (слово "ужин" никто не произнес!). Киров благодарил, отказывался, ссылался и на позднее время, и на то, что на рассвете ему с товарищами ехать в степь.
Внизу его дожидались Лещинский и Атарбеков.
– Что же делать, ребята?
– взмолился Киров, когда поравнялся с ними.
– Мы - домой... Займемся упаковкой вещей, а ты - иди, - сказал Лещинский.
На улицу вышли вместе.
Оскар взял Атарбекова под руку, и, подняв воротники, они пошли навстречу снежному вихрю.
Киров, окруженный делегатами, направился к Братскому саду.
Мела метель. На улице - ни живой души. Тусклый свет угольных лампочек еле-еле пробивался сквозь залепленные снегом стекла фонарей.
– К кому же мы идем на чаек?
– обратился Киров к соседу.
Снова со всех сторон раздались приглашения. Но когда стали перебирать адреса, то оказалось, что ближе всех живет Афонин - на Эспланадной.
– Угощу чаем калмыцким и чаем русским. Ну и что соберет старуха на стол, - не без смущения предупредил старый механик.
– Нам же ведь поговорить о делах, Петр Степанович, - успокоил его Чугунов.
– По случаю окончания конференции и отъезда товарища Кирова не грех, конечно, малость выпить, да ладно, сегодня обойдемся и чайком.
К Афонину пошли Аристов, Чугунов и Мусенко. С остальными делегатами Киров тепло распрощался.
– Надо вас познакомить, товарищ Киров, с Петром Степановичем, сказал Мусенко.
– Помните, говорил вам вчера: если кого благодарить за мотоциклы, так это Афонина, нашего заводского механика.
– За мотоциклы - спасибо!
– Киров крепко пожал руку Афонину.
– Вы нас очень выручили!
– А вам, товарищ Киров, спасибо за добрые слова... Хорошо сказали об Астрахани!
– Аристов оттеснил плечом Мусенко, пошел слева от Сергея Мироновича.
– В устах человека, приехавшего из центра, они приобретают особое значение.
– Громадное значение!
– поддержал Чугунов.
– Вы оба сегодня хорошо выступали, - ответил Киров.
– Резковато, правда, но ничего, ничего, пойдет на пользу!.. Вообще, как мне пришлось понаблюдать за эти десять дней, о вас иногда говорят несправедливо, хотя, конечно, хорошо понимают вашу роль в астраханских делах... Обвиняют иногда черт знает в чем!.. Вот, например, Мина Львович, - обратился он к Аристову, - в январских боях пожгли гостиный двор, - говорят, не было необходимости, можно было бы не прибегать к этой крайней мере... Не могут этого простить!..
– Но они простят!
– Аристов остановился у ограды Братского сада и указал на могильный холм, занесенный снегом.
– Спят вечным сном герои январских боев. Сто восемьдесят человек!.. Погибло - триста... Они - немые свидетели этой н е о б х о д и м о с т и!.. Они простят!
– Мы знаем цену этим критиканам, товарищ Киров, - поддержал Аристова Чугунов.
– Нагляделись на них в январе!
– Критиковать им, конечно, нас легко!
– снова горячо проговорил Аристов.
– Но где были эти "критики" в январе?.. Мы вот все четверо здесь участники этих боев - я в то время был командующим всеми советскими войсками в Астраханском районе, - мы чего-то не видели их в те тяжелые дни - ни в крепости, ни где-либо поблизости. Правда, ребята?.. Сидели они в это время у себя в домах за закрытыми ставнями, распивали чаи и ждали исхода поединка. А рабочие, рыбаки, крючники - астраханская беднота кровью своей защищали завоевания Октября!..
– Кстати, Мусенко как раз пожег гостиный двор и соседние с ним дома! Он возглавлял штурмовую группу!
– сказал Чугунов.
– Спросите, он расскажет.
– Чего там рассказывать?
– ответил Мусенко.
– Белых надо было выбить оттуда любой ценой! Укрываясь в гостином дворе и в соседних домах, они блокировали главные крепостные ворота, закрыли нас, как в мышеловке. Позиция у них была отличная, напротив ворот, рукой подать... Выкурили мы их темной ночью бутылками с горючим...
Налетел снежный вихрь, закружил вокруг, и разговор на время сам собою прекратился... Возобновился он через некоторое время, когда, залепленные снегом, они переступили порог афонинской квартиры...
– Чем я вас угощать-то буду?
– всплеснув руками и посмеиваясь, проговорила жена Афонина при виде гостей.
– Что уж бог пошлет!
– ответил Петр Степанович.
– Ставь, мать, самовар. У нас сегодня гость из Москвы.
– Самовар-то горячий, все ждала тебя... Что - не наговорились на конференции-то?
– Нет, мать... За чаем наговоримся.
– И Афонин подал Кирову веничек.
Пока на галерее все шумно отряхивались от снега, Сергеевна, как запросто звали ее соседи и знакомые, посетовала мужу, что тот не догадался предупредить ее, и пошла хлопотать на кухню. Серьезную задачу задал ей муженек, хотя и не привыкать ей было принимать в такую позднюю пору гостей. И в особенности - за последний год!.. Не раз после собрания или конференции приходил Петр Степанович домой с ватагой почаевничать и "поговорить". Бывали у них и отрядники, и делегаты... А когда в январе шли бои в городе, то дом их превратился чуть ли не в красногвардейский штаб и в ремонтную мастерскую оружия, благо теперь, переехав на новую квартиру, они жили недалеко от крепости... В последнее время, правда, в связи с нехваткой продуктов, бывало и так, что каждый, приходя в гости, что-нибудь приносил с собой. Кто вытащит из кармана завернутый в газету кусок хлеба, кто несколько кусков сахару, кто жареной рыбки, а кто и горсточку чилима... Дом их хорошо был знаком астраханским большевикам еще задолго до революции... Тогда Афонины жили на Косе. Спрятать ли кого надо было в надежное место от полиции, достать или отремонтировать оружие боевикам, устроить ли какую передачу ссыльным - обращались к Афониным. Петр Степанович был одним из ветеранов революционной Астрахани. И первой помощницей мужа во всех тайных делах была она, Сергеевна... Детей у них не было. Недавно они приютили у себя сироту, Толей звали его, по фамилии Семячкин...
Петр Степанович заправил "молнию" и погасил горевшую красноватым светом электрическую лампочку. В комнате сразу стало светло и уютно. Обставлена она была скромной мебелью, и если что и украшало ее, так это горшки с цветами, которые вплотную стояли на окнах, выходивших на улицу и галерею.
Только теперь, при свете лампы, Сергей Миронович разглядел хозяина. Был он среднего роста, щупленький, с небольшой рыжеватенькой бородкой. Умные его глаза изучающе смотрели сквозь стекла очков в металлической оправе. Киров хорошо знал эту породу русских мастеровых, среди которых бывали удивительные умельцы, люди с золотыми руками. Видимо, любил Афонин и дома поработать, выточить на досуге что-либо диковинное, починить что-нибудь немыслимое. Для этого у него во второй комнате рядом с диваном, на котором спал Толя Семячкин, стоял небольшой верстачок с прикрытыми тряпочкой тисками и маленький токарный станок, напоминающий ножную швейную машину...
Пока хозяева хлопотали на кухне - им помогал Чугунов, - Киров с Мусенко растапливали камышом "буржуйку". Аристов нервно ходил по комнате своей легкой, упругой походкой, скрестив ладони на рукоятке кинжала...
– А результаты?.. Почему никто из этих "критиков" не говорит о результатах?
– вдруг продолжил он прерванный на улице разговор, который, видимо, не давал ему покоя.
– Только явный недоброжелатель может ставить в вину рабочим и рыбакам, оторванным от всего мира, с палками и деревянными пиками борющимся против хорошо вооруженного и организованного противника... противника, которым командуют не какие-нибудь там унтеры, прапорщики или есаулы, вроде меня или вот унтера Чугунова, а кадровые царские офицеры, капитаны и полковники... так вот, ставить борцам революции в вину это вынужденное дьявольскими обстоятельствами - я повторяю: в ы н у ж д е н н о е, Мусенко это подтвердил, - ставить им в вину сожжение зданий в центре города, где укрывались белогвардейцы. А результаты?.. Почему никто из них не говорит о результатах?..
– гневно сверкнул цыганскими глазами Аристов.
– Почему никто из них не говорит, что в этих жестоких январских боях мы отстояли Советскую власть в Астрахани? Сохранили этот город для революции?.. Сами видите, Сергей Миронович, каково его значение сейчас...