Грозный год - 1919-й. Огни в бухте
Шрифт:
Киров, Атарбеков и Лещинский ушли в город, а Василий остался дежурить у полыньи. Пока качальщики и водолазы рубили лед, он зашел в палатку, прилег на раскладушку, накрылся шубой и вдруг задремал.
Мимо полыньи, по «проспекту», ехали телеги, фургоны, брички, шли колонны красноармейцев и беженцев. Длинной вереницей тянулись сани с больными и ранеными.
Одни сани свернули с дороги и подъехали к полынье. Сани сопровождала сестра милосердия - в белом халате, накинутом на пальто, в белой косынке с красным крестом, повязанной поверх шапки-ушанки, с саквояжем в руке. На вид ей было около сорока лет. Лицо у нее было широкое, красное от мороза, глаза - раскосые, с монгольским разрезом, черные, что уголь, колкие, сверлящие.
Сестра подошла к водолазам, стала слезно просить:
– Нет ли, братцы, махорочки для раненых? Ребята всю степь прошли без курева.
Костя Маленький протянул кисет. Старшина подал свернутую в трубку газету. Красноармейцы - их было четверо в санях - приподнялись; замерзшими, почти несгибающимися пальцами стали сворачивать длиннущие козьи ножки.
На помощь им пришли старшина и водолазы.
– Ну как, все ищете?
– спросила сестра.
– Уж такая наша работа, - махнув рукой, ответил старшина.
– Всю жизнь ищем.
– Я не о работе, о машине.
– Ах, вот о чем! Нет, не нашли, - сказал старшина и, мельком взглянув на сестру милосердия, спросил у красноармейцев: - Поди, трудно было без махорочки в дороге?
– Ох, и не говори, дорогой товарищ!
– чуть ли не плача ответил красноармеец, закутанный в кавказскую бурку.
– Без курева и жизнь не в радость.
Костя Большой зажег спичку, и раненые закурили, жадно затягиваясь дымом.
– Ну, как табачок?
– спросил Костя Маленький.
– Зверобой!
– расплывшись в улыбке, с восхищением сказал красноармеец в бурке.
– Золотой табак.
Сестра потянула старшину за рукав:
– Если машина утонула, то ее… можно найти?
– Какие тут могут быть сомнения, - ответил старшина.
– Раз утонула - значит, найдем, - поддержал его Костя Маленький.
– А если… а если… не утонула?
– Прищурив левый глаз, правым сестра впилась в старшину.
Старшине как-то нехорошо стало от этого сверлящего взгляда, он часто-часто замигал, стараясь вникнуть в смысл заданного ему вопроса. Он даже вынул трубку изо рта, что делал в исключительных случаях.
Сестра подмигнула ему и захихикала, зажав ладонью рот: зубы у нее были крупные, выдающиеся вперед.
– Что ты смеешься, сестра?
– Старшина поднес трубку ко рту.
– Да как же не смеяться над вами, чудаками!
– нетерпеливо проговорила она.
– Ищете машину, которая сроду и не тонула!
– То есть… как не тонула?
– Старшина снова вынул трубку изо рта и на этот раз внимательно посмотрел на сестру.
Она кинула взгляд на палатку.
– Говори, не бойся, там - никого!..
– Многого, конечно, я не знаю, - ответила сестра.
– Но вот о чем говорит весь народ - скажу.
– Она потянула старшину за рукав.
– Машина не тонула! Ее угнали! Всю эту историю с полыньей выдумали, чтобы скрыть следы преступления!
– Да ну?
– Старшина хотел было сунуть трубку в рот, но так и остался стоять с нею в руке.
Костя Большой залился смехом:
– Чисто сработано, ребята!
– А что за груз был в машине - знаете?
– Сестра на этот раз не потянула, а дернула старшину за рукав.
– Да вот, говорят, какие-то ящики с бумагами…
– С бумагами! Наивные дети!..
– Сестра снова захихикала, зажав ладонью рот.
– В ящиках пять миллиончиков!.. Николаевских!.. Ведь смешно, ребенок не поверит: все машины с грузом прошли по льду, а с деньгами, самая легкая, - утонула.
– Сестра!
– жалобно позвал красноармеец в чалме из бинтов.
– Холодно. Поехали в город.
– Поехали!
– встрепенулась она.
Сани тронулись, скрипя по снегу. Сестра пошла рядом, размахивая саквояжем, изредка оборачиваясь и наблюдая за озадаченными водолазами.
– А мы-то дураки, мы-то дураки!
– причитал старшина, хлопая себя по коленям.
– Ищем машину, которая сроду и не тонула!
– Сунув трубку в зубы, он скомандовал: - А ну, ребятки, сматывать удочки!
Но тезки хмуро переглянулись… и не двинулись с места.
– Ну!
– прикрикнул старшина.
– А по-моему, стоит малость повременить. Куда торопиться?
– возразил Костя Большой.
– Харчи хорошие, город рядом.
– Да и на льду весело, - охотно поддержал его Костя Маленький.
– А то совсем одичали на своей базе.
– Тоже дело, - сказал Костя Большой.
– С народом поговорить, узнать, что делается на белом свете. Время-то какое! Белые, глядишь, могут нагрянуть на нашу Астрахань.
– Ну и черт с вами!
– согласился старшина. Старик он был отходчивый.
– Тогда и я найду чем заняться!
На этом они договорились, и каждый занялся своим делом.
Старшина вынес из палатки ящичек с инструментом, достал связку блесен, выбрал лучшую, опустил в воду и стал дергать.
Не успел он выкурить трубку, как блесна со стремительной силой пошла ко дну.
– Помогай, ребята!
– закричал старшина.
Подбежали водолазы. Леска переходила из рук в руки. Рвалась и металась рыба подо льдом.
– Не кита ли подцепил?
– спросил Костя Большой.
– Кита не кита, а щуку фунтов на двадцать наверняка!
– ответил старшина.
У полыньи было шумно и весело. Наконец рыба выбилась из сил и поленом пошла наверх. Вытащили: и вправду - пудовая щука!
От шума проснулся Василий. Вскочив с кровати, он выбежал из палатки, увидел щуку, трепыхавшуюся на льду, и от радости тоже забегал вокруг нее. Потом спросил: