Грозовая охота

Ри Тайга

ничего не мешало потягивать чай и наблюдать за входом в лавку. Дело Луэй на первый взгляд выглядело убыточным. За всё время, что мы здесь, в лавку зашел всего один

посетитель.

Я медленно пила чай и думала. Бутч не торопил. К Нике мне ехать не хотелось. Если до этого

я собиралась говорить с ним о Винни, теперь... все стало бессмысленным. Хотя, если они

познакомились недавно, её он тоже не будет помнить.

Жизнь, как детский калейдоскоп, должна

играть яркими красками, но почему-то последнее

время все стеклышки, что выпадали мне, были из темной части спектра.

Беспросветно.

Чтобы я не делала - я разрушаю всё. И всех. Кто находится рядом со мной. Фей была права,

фей-была-права. Самое опасное место - это рядом с Блау.

– Что заказывала тетя?
– я отпила обжигающий глоток чая.

– Не важно..., - тихо ответил Бутч и посмотрел в сторону.
– Уже не важно. Леди... Аурелия...

недавно скончалась.

Пиала резко звякнула о блюдце - дядя даже не счёл нужным сказать мне.

– Это не мы...,- едва слышно продолжил Бутч.

– Айше?

– Помилована, - нехотя ответил Бутч.
– Ваш дядя оплатил обучение в закрытом пансионе

на Юге.

Интересно, Айше они тоже стерли память?

Я задумчиво крошила булочку в руках - передо мной уже выросла целая горка, нужно

отправить мальчишку высыпать птицам.

– Вы не хотите ехать?

Я пожала плечами.

– Отсутствие воспоминаний - это форма убийства, - я кивнула в окно. Булочка Винни опять

сбежала из лавки и весело устраивалась на снегу.
– Уничтожается личность, тело остается жить. Именно память делает нас такими, какие мы есть. Сакрорум не скажет ничего нового,

– я пожала плечами ещё раз.
– Бессмысленно торопить бессмысленный итог.

– Задать вопросы?
– спросил Бутч.

– О чём?
– я звякнула ложечкой о край пиалы, слушая звук - фарфор был превосходного

качества.

– О нарушении контракта...

– Зачем, - я ещё раз звякнула ложечкой, - шантаж? Или угрозы?
– перечислила я их

обычные методы работы. Чем именно они прижали Нике, было не особенно важно.
–

Последствия от нарушения контракта вы убрали, - эту часть работы менталисты всегда

делали с особым удовольствием.

– Вы так уверены, что это мы?

Я снова пожала плечами.

– Сакрорум не предавал, - уверенно констатировала я.
– Просто не смог бы.

– Контракт не помешал бы...

– При чем тут контракт, - я фыркнула.
– Контракты можно разорвать. За Сакрорумом долг

жизни, - а Нике точно не самоубийца. Идиот, конечно, но даже он не настолько.

Я продолжала неторопливо и мерно размешивать чай - чаинки летели по кругу, кружась, и

складывались в причудливые картины.

Бутч прихлопнул мою руку сверху - ложка звякнула, чай выплеснулся из пиалы на скатерть.

– Это Сакрорум пришел к нам, - быстро проговорил он.
– Сам. Нашел нас. Мы сняли

контракт, но он ни словом ни обмолвился о долге жизни.

Голова работала очень быстро. Придурок. Псаков горец. Влюбленный идиот.

– Когда? Когда он пришел к вам?!
– откат начинается сразу и продолжается сутки, если...

если сутки уже прошли...

– Вчера, между вторым и четвертым колоколом, точнее не знаю, - мотнул головой Бутч.
– Не присутствовал.

За дверь мы вылетели одновременно. Я - потому что не собиралась дать горцу сдохнуть,

только не так просто, а Бутч... переживал за задачи дознавателей?

Я уже взлетела в седло и дернула поводья, когда вспорхнувшие с соседней крыши птицы

закружились в воздухе кругами - мерный гул наполнил морозный воздух - прозвучал

третий колокол Храма Великого.

– Не туда, - Бутч развернул моего коня в сторону, обратную общежитиям Академии.
–

Гостиница...

***

По лестнице я бежала, перепрыгивая через две ступеньки, задрав юбки ханьфу и сверкая

сапогами - только бы успеть, Великий, только бы успеть. Номер на втором этаже был

третьим по счету - последним на ярусе, в самой глубине коридора.

Какого демона Сакрорума понесло в гостиницу?

Номер был простым - тахта, низкий столик, пара кресел. Было темно - окна задернуты, и

Бутч щелкнул кольцами - в воздухе заплясали несколько магических светляков. На кровати,

весь мокрый от пота, запутавшись в одеялах, лежал Нике.

Нике - дышал. Я вознесла краткую и горячую молитву Великому. Дышал!

Тихо, с рваными присвистами и перебоями, вдыхал через неравные промежутки, но -

дышал. Бутч длинно выдохнул сбоку - но мы радовались рано.

Нике как будто специально ждал кого-то, чтобы уйти.

Он застонал протяжно, дернулся несколько раз на кровати, дрогнули в последний раз

ресницы и Нике... резко затих. Расслабились напряженно сжатые губы, черты лица поплыли

и разгладились, рука бессильно свисла с кровати.

Сволочь!!!

Я со всей силы впечатала кулак ему в грудь, родовой печаткой вниз. Сволочь. Какая же ты

сволочь, Сакрорум! Трусливая сволочь.

Сдохнуть всегда самый простой путь. Останешься чистеньким и жертвенным агнцем,