Грозовая охота
Шрифт:
Пусть будет так. Нет Турнира - нет поединка, все просто. Проснитесь мои любимые...проснитесь...Мелодия взвилась вверх, и ...
– Хватит! Достаточно, леди Блау, - впереди меня, на судейской линии поднялась фигура
заместителя Легата, смутно видная в сумраке.
Я опустила флейту и последние ноты мелодии начали таять в воздухе, вместе с сумрачным
холодом, наполняя Арену теплом и светом. Иллюзионисты знали свое дело на отлично.
– Квалификация пройдена, - быстро
– Пройдена успешно.
– Но позвольте, - уже хорошо видная на свету разряженная фигура Садо поднялась с
кресла.
– Это не известная композиция. Я - оцениваю квалификацию, я - ведущий в
категории, и я не знаю эту мелодию.
Опозориться больше, Садо не смог бы, даже если бы прилагал усилия. Даже равнодушная
маска Таджо на мгновение дала трещину, полыхнув презрением.
– Это известная композиция, - ответила Садо магистр Фелисити, настороженно
рассматривая флейту в моих руках.
– Очень известная. В узких кругах.
– Но позвольте...
– Квалификация пройдена, - подтвердили сразу двое распорядителей, отирая пот со лба
широкими рукавами пурпурных мантий.
– Что это за мелодия? Что это? Это из провинциальных запасов?
– Садо только что
оскорбил весь Предел разом.
– И из столичных тоже. Я вас уверяю, сир, - крайне сухо ответил судья из Тиров. Вроде
нормальный мужик, совершенно нетипичного для Тиров склада характера, они обычно не
часто выбирают карьеру военных. Как же его зовут?
– Обычно исполняется... под землей.
На охоте...
– Охотничья песня? Как называется?
– Садо сморщился с отвращением.
– И мелодия не
закончена, - продолжал упрямствовать он.
– Пробуждение - это любимая охотничья песня моего папы, - я сделала паузу, что каждый
вспомнил, что из себя представлял сир Юстиний Блау.
– Поэтому я называю ее Данью
памяти. Правила соблюдены. Совершенно любая известная мелодия. Я ошиблась хотя бы в
одной ноте, господа судьи? И, конечно, я могу закончить, - я поклонилась Садо с
насмешливым почтением, крутнув флейту между пальцами.
– Если господа не против, я
могу продолжить...
– Против, - эхом раздался хор голосов, и от судей и от тех трибун, чтобы были к сцене ближе всего.
– А леди Блау не затруднит сейчас исполнить вторую часть?
– раздался осторожный голос
военного судьи.
– Колыбельную?
– Я улыбнулась сладко-сладко и с сожалением развела руками.
– Я ещё не
до конца выучила эту мелодию. Могу ошибиться в нотах...
– Ошибиться, тогда не стоит, не стоит, - замахал руками толстяк распорядитель.
–
Квалификация пройдена, приступаем ко второй части.
Я с любопытством оценила его фигуру. Сложно представить, как с такой комплекцией он
резво бегал по лабиринтам подземелий, улепетывая от тварей. Или внешность обманчива, и
в молодости он был постройнее?
Я выполнила традиционный поклон и пошла вниз со сцены, на которую уже вносили низкий
столик для цитры. Марша не изменяла своим пристрастиям.
У входа в зал ожидания меня уже ждал один из легионеров. Судя по нашивкам - помощник
центурия, судя по очкам и выправке - кабинетный.
– Леди Блау, - уважительное приветствие.
– Мы бы хотели уточнить...
– Они не проснутся, - перебила я.
– Я не прошла половину. Они спят. Сладко-сладко, можете
поверить... слову Блау, - и я успокоительно улыбнулась в ответ.
Легионер выдохнул, поправил очки, ещё раз смерив меня изучающим взглядом.
– Ваша вторая песня, меня просили уточнить...
– Тоже военная, но ничего из старого. Это новое произведение, которое ещё не звучало под
этим небом. Вам должно понравиться.
При слове понравиться у него дрогнули губы, но он удержал невозмутимое лицо. Отдал
честь, отсалютовав мне, как равной, и ушел докладывать.
– И что это было?
– Фей-Фей сразу вцепилась в меня так, что не оторвать, показывая
кивком на спину удалявшегося легионера.
– Я не знаю эту песню.
– Это пробуждение. Ещё есть колыбельная. А то, что не знаешь, Фей, поверь мне, это очень
хорошо.
– Но знают военные и они, - Фей-Фей кивнула на оживленные трибуны. Если до этого на
перилах висела в основном молодежь, то сейчас, почти выстроившись в ровную линию, которая опоясывала Арену, в каждой ложе впереди стояли Старшие. Хорошо хоть без
атакующих плетений.
– Но что это за мелодия?
– Старая. Очень старая. Про то, что при желании можно разбудить любую тварь, - если бы я
прошла середину песни-зова. До этого момента все, кто должен спать, остались спящими. И
во всем Пределе сейчас нет ни одного «породнившегося», кроме мелкой девчонки, которую
вызвали на поединок, на который закрыли глаза все те, кто сейчас стоял у перил, оторвав
задницы от мягких кресел. Те, кто промолчал.
Одного Блау достаточно, чтобы разбудить, но не достаточно, чтобы упокоить. Я хотела,
чтобы они вспомнили, кто именно охраняет границу, кто хранит их покой, кто стоит на
страже. За столько столетий сытого спокойствия. Только твари могут управлять тварями.