ГРУ в Великой Отечественной войне
Шрифт:
Говоря о деятельности лондонской резидентуры ГРУ во время войны, нельзя не рассказать об англичанке Мелите Норвуд («Холы»), которая, как оказалось, была агентом советской разведки с 1937 г.
Она родилась в 1912 г. в Англии. Ее отцом был латышский политэмигрант, большевик Александр Зирнис, матерью – англичанка, активистка женского социалистического движения. А. Зирнис («товарищ Саша»), переплетчик по профессии, приехал в Великобританию, спасаясь от преследования царской охранки, и вскоре занял видное место в британском коммунистическом движении. Главным в его деятельности в Англии был перевод на английский язык работ Ленина и других лидеров РСДРП. Кроме того, он был основателем и первым редактором еженедельной газеты «The Southern Worker» («Южный рабочий») и журнала «Labour and Socialist Journal» («Трудовой и социалистический журнал»). В мае 1919 г. 37-летний Александр Зирнис умер. Оставшись после смерти мужа с двумя дочерьми на руках, мать Мелиты переехала в городок Крайстчерн под Борнмутом, где проживала довольно многочисленная колония русских политэмигрантов.
Разразившаяся в начале 30-х гг. Великая депрессия застала Мелиту студенткой Саутгемптонского университета, где она изучала латынь и логику. Теперь было не до логики, и девушка отправилась в Лондон в поисках работы. Ей повезло: в 1932 г. она устроилась на работу секретарем в Британскую ассоциацию по исследованию цветных металлов (БАИЦМ). В 1935 г. вступила в полулегальную Коммунистическую партию Великобритании.
В 1937 г. Мелита вышла замуж за учителя математики Хилари Норвуда, который также был коммунистом. В этом же году, по рекомендации одного из основателей Компартии Великобритании, с ней встретился сотрудник Разведупра, после чего она дала согласие стать агентом советской военной разведки. Причем в дальнейшем она работала исключительно по идейным соображениям, категорически отказываясь от любого материального вознаграждения, хотя нельзя сказать, чтобы они с мужем были так уж богаты.
Правда, ее карьера разведчицы едва сразу же не закончилась. В 1938 г. была разгромлена разведгруппа, работавшая в Вуличском арсенале под руководством Перси Глейдинга – убежденного коммуниста и хорошего организатора, но крайне неумелого конспиратора. В его записной книжке полицейские нашли и номер телефона Мелиты, причем Глейдинг никак не был связан с ней по разведке, а только по партийной работе. Однако ей повезло – обошлось без последствий.
Первоначально Норвуд не входила в число основных агентов, хотя была личным секретарем директора БАИЦМ. Но в сентябре 1941 г. в Англии начались работы по созданию атомной бомбы, для которых ассоциация проводила исследования свойств цветных металлов, в частности урана. При этом большая часть документов, касающихся атомного проекта, проходила через руки начальника Норвуд, так что она могла передавать своему оператору (вероятно, это была Урсула Кучински) большое количество секретных документов, относящихся к программе «Тьюб эллойз». Разумеется, информация, передаваемая «Холой», не ограничивалась атомными секретами. Документальные материалы, добываемые Норвуд в БАИЦМ, практически всегда находили применение в советской промышленности.
Информацию об английском ядерном проекте Норвуд продолжала передавать и после войны. Это было особенно важно ввиду того, что из-за предательства шифровальщика канадской резидентуры ГРУ Гузенко английской контрразведкой МИ-5 были арестованы Аллан Мей (в марте 1946 г.) и Клаус Фукс (в январе 1950 г.), основные английские информаторы по атомным вопросам. Кстати, после войны «Холу» никак не могли поделить между собой ГРУ и внешняя разведка МГБ. Первоначально при поддержке Берии победило МГБ, после чего оператором «Холы» стал сотрудник лондонской резидентуры ПГУ МГБ Н. Островский. Но когда в мае 1947 г. ГРУ и ПГУ МГБ были объединены в Комитет информации (КИ), военная разведка вернула себе контроль над Норвуд, и ее операторами стали сотрудники ГРУ Галина Турсевич и Евгений Олейник.
В апреле 1950 г., после осуждения Фукса и расследования MИ-5 по делу успевшей выехать в ГДР Урсулы Кучински, «Хола», в целях ее безопасности, была временно законсервирована. Контакт с ней возобновился в ноябре 1951 г., после расформирования КИ. Тогда же Норвуд вновь была передана на связь легальной лондонской резидентуре ПГУ МГБ.
В 1958 г. Мелита Норвуд была награждена орденом Красного Знамени. В 1962 г. ей была установлена от ПГУ КГБ пожизненная пенсия в размере 20 фунтов стерлингов в месяц, но, как уже говорилось, она работала из идейных соображений и отказалась от этих денег. В 1972 г., после выхода на пенсию, Норвуд прекратила отношения с советской разведкой, но продолжала оставаться убежденной коммунисткой. Когда после подписания в 1975 г. Хельсинкского соглашения наступил период разрядки, Норвуд дважды посетила СССР в качестве туристки. В 1979 г., во время второй поездки, она получила свой орден Красного Знамени.
После того как в 1986 г. умер муж Мелиты Норвуд, она стала жить одна. По-прежнему активно участвовала в левом движении, а также каждую субботу покупала по три десятка экземпляров коммунистической газеты «Морнинг стар» и раздавала знакомым. Соседи считали ее милой пожилой леди, имеющей небольшой коммунистический «пунктик». И как же были они потрясены 11 сентября 1999 г., когда лондонская «Таймс» на первой полосе поместила огромную фотографию Мелиты Норвуд и статью, в которой рассказывалось о ее работе на советскую разведку. Журналисты узнали об этом из только что опубликованной книги «Архив Митрохина: КГБ в Европе и на Западе», авторами которой были профессор Кембриджского университета Кристофер Эндрю и бывший сотрудник ПГУ КГБ Василий Митрохин.
Сенсационная публикация отозвалась колоссальным скандалом. «Теневой» министр внутренних дел консерватор Энн Виддекомб потребовала от правительства немедленно представить разъяснения по делу Норвуд. В результате министр внутренних дел Великобритании Джек Стро был вынужден признать, что британская разведка еще в 1992 г. узнала имена, адреса и послужные списки бывших советских агентов, но не сообщала о них, так как ее руководству очень не хотелось признавать, что под носом у английских спецслужб работали шпионы, о которых они ничего не знали. Что касается Мелиты Норвуд, то власти решили не привлекать ее к суду – судить 87-летнюю леди за шпионскую деятельность, которую она прекратила 25 лет назад, значило выставить себя на посмешище перед всем миром.
История пожилой леди не единственная сенсация конца прошлого века. В 1940 г. в Лондон перебрался опытный советский разведчик, резидент международной сети Ян Черняк («Джен»). (См. разд. «Румыния», «Швейцария», «Канада».) В октябре 1938 г., после заключения Мюнхенского соглашения, он переехал из Чехословакии в Париж, а перед самой оккупацией французской столицы гитлеровскими войсками летом 1940 г. вернулся в Цюрих. Затем он отправился в Англию, откуда, находясь в относительной безопасности, руководил своей нелегальной резидентурой, которая после нападения Германии на Советский Союз еще более активизировала работу и в годы войны превратилась в мощную разведывательную организацию, включающую в себя около 35 источников ценной информации, в большинстве своем работавших бескорыстно.
С началом Второй мировой войны перед советскими разведчиками в странах Европы встала проблема налаживания связи. Одни резидентуры полностью потеряли контакт с Центром, иной раз на несколько лет, другие укрупнялись, группируясь вокруг немногих действовавших радиопередатчиков. Но проблему Черняка радиопередатчики не решали, и это было одной из причин, по которой он перебрался в Лондон. Научно-техническую информацию не зашифруешь и не передашь ключом, как военную и политическую. Это десятки и сотни листов текста, чертежи, образцы. (Кстати, образцы перевозились через границу замаскированные… в тортах. Расчет был правильный – ни один таможенник без крайней необходимости потрошить торт не станет.)
В Москву уходили данные о немецких запасах никеля, вольфрама, олова, количестве построенных новых самолетов и маршрутах их перегонки. Когда в Германии приступили к созданию нового образца танка и отработали техническое описание и инструкцию по ведению боя, то в скором времени эта документация также была в Москве. А перед Курской битвой Черняк отправил в Центр материалы о присадках к стальным сплавам, из которых немцы изготовляли орудийные стволы. Благодаря этим сведениям живучесть стволов артиллерии Красной Армии также была повышена в несколько раз.