ГРУ в Великой Отечественной войне
Шрифт:
Вскоре Ковалев пригласил его к себе. Сначала, поскольку полковник торопил меня с докладом, я хотел тут же, при нем, сообщить о его предложении, но в последний момент решил, что надо дать возможность нашим генералам наедине обсудить этот вопрос. И как только он ушел, я сразу рассказал, что сейчас, во время разговора с полковником, мне удалось выяснить, что на Японию сброшено не две, а три атомные бомбы, но одна из них не взорвалась, и он предлагает нам взять у них эту бомбу.
Выслушав меня, генерал-лейтенант Феденко воскликнул: «Да этого не может быть, это невероятно, чтобы он предложил нам взять у них атомную бомбу! Не пошутил ли он?» Я ответил, что на шутку не похоже: он предлагает идти к прямому проводу и заверяет, что Токио подтвердит его предложение,
Дальнейшее мне неизвестно: у Феденко был свой переводчик, и он практическую сторону дела взял в свои руки. Но мне известно, что полковник сразу же после этого посещения штаба прекратил свои наблюдения за ходом выполнения приказа императора и исчез, причем так быстро, что даже не нанес Ковалеву прощального визита, который он должен был нанести …
…Рассказал Вам это потому, что, возможно, я остался единственным живым свидетелем тех сверхсекретных переговоров, а подробности этих переговоров Вам могут в Вашей работе как-то пригодиться».
Кроме письма Титаренко Ивашутину, авторы этой версии приводят две радиограммы, причем первая из них, направленная начальником штаба Квантунской армии генералом Хато, сохранилась и в японских архивах:
«Радиограмма № 1074
27 августа 1945 г.
Заместителю начальника Генштаба от начальника штаба Квантунской армии
Неразорвавшуюся атомную бомбу, доставленную из Нагасаки в Токио, прошу срочно передать на сохранение в советское посольство. Жду ответа».Вторая радиограмма была послана заместителю наркома иностранных дел С. Лозовскому из советского посольства в Токио:
«Товарищу Лозовскому
Следуя достигнутой с японской стороной договоренности, направляем неразорвавшуюся атомную бомбу и материалы к ней в распоряжение советского правительства».
По прочтении этих документов может создаться впечатление, что таинственную неразорвавшуюся атомную бомбу Япония действительно передала Советскому Союзу. Однако И. Морозов, проведя дальнейшее расследование, был вынужден признать, что так называемой третьей бомбой оказался американский радиозонд. А тайная миссия члена императорской семьи Мия Такэда и майора Сигэхару Асаэда (это он разговаривал с Титаренко) заключалась в том, чтобы заставить командующего Квантунской армией генерала Ямада применить против советских войск бактериологическое оружие [21] .
Впрочем, эта история показывает, какие проблемы подчас возникали перед военными разведчиками в связи с задачами добывания материалов по атомной бомбе.
В легальном аппарате РУ-ГРУ в Японии работали военный атташе Иван Васильевич Гущенко, его помощники Александр Михайолвич Алексеев, Михаил Афанасьевич Сергеев и др.Раздел II
Военная разведка в странах – союзницах СССР по Антигитлеровской коалиции
Великобритания
В октябре 1940 г. советским военным атташе в Англии и по совместительству руководителем легальной резидентуры был назначен полковник Иван Андреевич Скляров («Брион»).
За один лишь предвоенный год Скляров и его группа направили в Центр 1638 листов телеграфных донесений. Большинство из них содержало сведения о подготовке Германии к войне, о политике и военном производстве.
Советскими военными разведчиками в Англии являлись Семен Давыдович Кремер («Барч») и Николай Владимирович Аптекарь («Ирис»).
Из Лондона Кремер уехал по собственной инициативе. Его донимал резидент НКВД, получивший у сотрудников посольства прозвание «Берия»: он следил за Кремером, подслушивал, один раз даже устроил обыск. И все время говорил:
«В 1942 г. тов. Ильичев на запрос командующего бронетанковыми войсками генерала Федоренко: «Кремер вам очень нужен?» – тут же, прямо при мне, ответил: «Нет, не нужен!» Тогда тов. Федоренко сказал: «Вышлите его личное дело мне». С тех пор я служил в танковых войсках. Генерал Ильичев отказался от меня, потому что знал, что в те дни мною интересовались люди из ведомства проклятого Берии. А Федоренко тоже знал, что уже две ночи меня допрашивали следователи Берии».
Ильичев, на совести которого было немало репрессированных разведчиков, так сказать, спровадил Кремера на фронт и тем, может быть, невольно спас ему жизнь. Генерал Федоренко не отдал своего нового подчиненного подручным Берии, и тот воевал в танковых войсках, стал Героем Советского Союза, дослужился до звания генерал-лейтенанта.
В 1937 г. Н.В. Аптекарь был откомандирован в распоряжение Генерального штаба для прохождения службы в военной разведке и направлен в Англию. Первые три года работал шофером военно-воздушного атташе при посольстве СССР, затем его секретарем. С 1940 г., как следует изучив английский язык, начал выполнять негласную работу, имел на связи несколько источников, передававших ему данные о ВВС Великобритании и Германии. Имея знания и опыт работы в авиации, он не только передавал материалы, но и составлял оперативные обзоры по этой тематике. Через него проходила и информация по атомному проекту «Тьюб эллойз». О том, что работа Аптекаря высоко оценивалась Центром, говорит хотя бы его достаточно быстрое продвижение по службе. В Лондон он прибыл в звании воентехника 1-го ранга, что соответствует старшему лейтенанту, вскоре ему было присвоено звание капитана, а вернулся из Англии в СССР в апреле 1944 г. майором.
Аптекарь и Кремер дружили и в Лондоне, и после возвращения в СССР. Они даже умерли фактически одновременно. 1 ноября 1991 г. Кремер получил из Москвы телеграмму с сообщением о том, что скоропостижно скончался Н.В. Аптекарь. Прочитав эту телеграмму, он почувствовал себя плохо и на следующий день умер.
Американцы в ходе исследований «Венона» (расшифровок перехваченной советской разведывательной переписки) насчитали в общей сложности девять офицеров советской военной разведки, работавших в Англии в советской легальной резидентуре. Кроме уже упоминавшихся троих агентов, они называли в качестве разведчиков шофера военного атташе Н. Тимофеева (работал в Лондоне с сентября 1939-го по июнь 1943 г.); помощника атташе майора А. Лебедева (с апреля 1941-го по ноябрь 1943 г.) и его секретаря И. Козлова (с апреля 1941-го по ноябрь 1945 г.); помощника военно-воздушного атташе майора Б. Швецова (назначен в октябре 1940 г., погиб в авиакатастрофе в апреле 1942 г.); Б. Дикого, секретаря, затем помощника военно-воздушного атташе (назначен в январе 1940 г.), и Ф. Москвичева, сотрудника аппарата военного атташе с декабря 1939-го по январь 1943 г.
С Лондоном связана еще одна малоизвестная страница тайной войны. В 1935 г. было положено начало сотрудничества советской и чехословацкой военных разведок. В марте 1939 г., накануне вторжения гитлеровцев в Чехословакию, 11 сотрудников чешской военной разведки во главе с полковником Франтишеком Моравцем на английском самолете вылетели в Лондон (операция «Трансфер»). Через несколько часов помещение разведки было занято абвером. Но немцы не нашли там ни людей, ни документов. Часть архивов, необходимую для дальнейшей работы, беглецы взяли с собой, остальное было уничтожено.