Грубиян. Табу на невесту отца

Ройс Мэри

Но он лишь небрежно пожимает плечами и, склонившись ближе, обжигает меня горячим обещанием:

– Хочу кое-что тебе показать.

Закатываю глаза и кладу ладонь на его горячую грудь, побуждая отстраниться.

– Ты просто хочешь еще раз меня трахнуть. – Выгибаю бровь. – Это ты хочешь показать?

На его губах появляется мрачная улыбка, и он снова придвигается чуть ближе:

– Ох, грубиянка, не дразни меня. Мне нравится, как в твоем исполнении звучат эти грязные словечки.

У меня не выходит сдержать тихий смешок, но я глушу этот глупый порыв легкости и, сжав губы, спрашиваю:

– Ты всегда такой озабоченный?

– Тебя это пугает? – скалится подонок, опираясь о стену локтем так, что мне приходится запрокинуть голову, чтобы не потерять с ним зрительный контакт. – Чувствую, что да. – Кивает. – Но я так же чувствую, что тебе интересно мое предложение. Заключи со мной соглашение, Монашка. И я обещаю, ты не пожалеешь.

15.1

Я стою перед раковиной и, вцепившись в белоснежный фарфор, смотрю в запотевшее зеркало. Моя грудь тяжело вздымается, а колени неприятно дрожат. На какое-то время оглушивший меня оргазм действительно позволил думать, что проблема в виде похмелья решена, но сейчас головная боль возвращается со скоростью товарного поезда. И даже освежающий душ не помог мне удержать обманчивое облегчение. А сейчас, рассматривая свое уставшее отражение и еще влажные после душа волосы, я думаю лишь о том, как хочу оказаться в своем номере и хорошенько отоспаться, потому что в таком состоянии я не готова к подвигам. А уж к сражению с блондином и подавно.

И все же я не могу не испытывать благодарность к этому парню. Ведь мое платье, которое, по его словам, было испачкано содержимым моего же желудка, сейчас висит абсолютно чистое. От него даже пахнет свежестью порошка. В голове не укладывается. Неужели он… постирал его… для меня?

Я моргаю несколько раз, ошеломленная подобной мыслью.

Этот озабоченный кусок тестостерона способен на… заботу? Нет! Я отказываюсь в это верить! Быстрее поверю в крестную фею, которая одним взмахам волшебной палочки спасла мой сарафан. Вот только очевидный факт отсутствия трусиков за жалкое мгновение развеивает мираж с феей, напоминая мне о парне, которому я дала прозвище в честь любимой шоколадки. Сегодня он выступает в роли моей феи крестной. С этим умозаключением я издаю жалобный стон и стягиваю с вешалки сарафан, обречено зарываясь в ткань лицом и вдыхая приятный аромат альпийских цветов.

Не хочу этого признавать, но думаю, теперь я обязана принять приглашение блондина и составить ему компанию на остаток сегодняшнего дня.

Спас от пьяного позора, раз. Просидел всю ночь возле туалета, с которым я обнималась, два. Это вообще сойдет даже на целый подвиг, не каждая подружка будет держать ваши волосы, пока вы дарите белому другу содержание своего желудка. А тут парень… Ну и в довершение всего он постирал мою одежду! Три!

Про антипохмельную терапию не забудь, стерва неблагодарная!

Ну разумеется!

Платье липнет к влажной коже, поэтому я с трудом натягиваю его, тихо ругаясь себе под нос, после чего выпрямляюсь на выдохе и, слегка пошатнувшись, разглаживаю ткань на животе. Словно совершила большое дело. Как же непросто что-то делать с таким похмельем. Делаю шаг, и дрожь снова охватывает мои колени, но я игнорирую слабость, взъерошивая короткие волосы на затылке и сжимая их, не теряя попыток привести себя в чувство. Я должна пережить этот день. Завтра все будет лучше. Однозначно, да. Хуже просто некуда. И никакого спиртного до конца отпуска!

Напоследок бросаю в зеркало беглый взгляд, убеждаясь, что смыла остатки потекшей туши… Закусываю губу и, представив свой вид до, качаю головой. Боже, как он вообще захотел меня в том похабном виде. Максимум, что я бы сделала, увидев себя такой, накрыла бы с головой одеялом и отошла на безопасное расстояние. Нет, с этим парнем определенно не все в порядке.

Отмахнувшись от стыдливых мыслей, выхожу из ванной комнаты. Надеюсь, проведенное в душе время все же скажется положительно на моем затуманенном мозге. В конце концов, Милки предоставил мне уединение, о котором я просила. Что тоже не могло меня не удивить. Я до последнего ждала подвоха. Только ничего подобного не произошло. Я спокойно приняла душ и даже успела пострадать в одиночестве, но у меня еще будет уйма времени для этого по возвращению домой.

Шлепая босыми ногами по узкому коридору, я, наверное, только сейчас понимаю, что эта яхта гораздо масштабнее, респектабельнее и роскошнее, чем та, на которой я плавала вчера. Но не буду судить по одному коридору, шикарной спальне и люксовой ванной. Что снаружи я, к сожалению, не помню.

А стоит мне зайти в комнату и увидеть полуобнаженного бога, лежащего в белоснежных простынях, я замираю как вкопанная. Во-первых, очарованная тем, как идеально белый цвет сочетается с его татуированной и поцелованной солнцем кожей, а во-вторых, у него в руках мой телефон.

Какого хрена!

– Извини, но я не мог больше терпеть, он звонил все утро, – будто читая мои мысли, как ни в чем не бывало произносит блондин. – Федя… Твой бывший? – Усмехается. – Извиняется за что-то и просит вернуть карты… о! А теперь пошли сообщения от мамули… – Я вижу, как его брови хмурятся. – Она явно перегибает с опекой.

Я открываю рот, выпуская пораженный вздох, и срываюсь с места, к чертовой матери позабыв о своей слабости.

Выхватываю мобильный и, присев на кровати, начинаю судорожно изучать экран, проклиная функцию, которая раскрывает содержание всех сообщений.

Федю я сразу же пролистываю, мне нет дела до его тупых оправданий, а вот куча грозных сообщений от мамы не сулят мне ничего хорошего, если этот идиот все ей рассказал, я его убью! Потому что последнее из них:

Мама: «Срочно перезвони мне, Таисия! Нам нужно поговорить!»

Таисия… я даже слышу ее тон.

Швырнув телефон на тумбочку, падаю на свободную сторону кровати и зарываюсь лицом в подушку, издавая глухой крик.

Боже. Она даже установила вотсап. Эта женщина когда-нибудь оставит меня в покое?