Группа крови
Шрифт:
Когда все шестеро, включая Академика, расселись по машинам, Ремизов подошел к каждому и что-то сказал, но что именно, Виталий смог понять, только когда пришла и его очередь перекинуться парой слов с шефом.
– Гром, – обратился к лейтенанту полковник, – ксива с собой?
– Да, – просто отозвался Громов.
– Давай сюда, – потребовал Ремизов, протягивая руку.
Когда красная корочка удостоверения исчезла во внутреннем кармане пиджака полковника, Виталий получил взамен паспорт на имя некоего гражданина Ваверкина и нарочито-безалаберно сшитую
– Удачи, – коротко напутствовал бойцов полковник.
Кортеж двинулся в путь.
Миновав бронированные ворота базы, автомобили понеслись по грунтовой дороге, окруженной с двух сторон непроницаемым лесом, пока не оказались на пустынном шоссе.
Попутчиком и вместе с тем водителем Грома оказался Академик. Выражение его лица стало необычайно серьезным и сосредоточенным, казалось, что даже розовая бородавка, венчавшая вздернутый нос, уменьшилась в размерах.
Всю дорогу они молчали – Академик с наслаждением отдавался езде, а Виталий погрузился в глубокую задумчивость.
Он размышлял над тем, как изменчива и капризна судьба – еще сутки назад он держал в своих объятиях трепетное и юное тело любимой девушки, а сейчас движется к загадочной и манящей неизвестности, со скоростью сто двадцать километров в час…
Из грез его вывел неожиданно прозвучавший голос Академика:
– Все, приехали. Машины оставим здесь, дальше пойдем пешком.
Осмотревшись по сторонам, Громов обнаружил, что они остановились во дворе жилого многоэтажного дома. Три черные «Ауди» гармонично вписались в нестройный ряд разнокалиберных автомобилей спящих обывателей.
Никто из присутствующих не проронил ни слова – все было сказано несколькими часами раньше. Рассредоточившись попарно и поддерживая дистанцию метров двадцать – двадцать пять, офицеры направились к выбранному для необычной тренировки линейному отделению милиции, расположившемуся в квартале от тихого места автомобильной парковки.
Сбившись в кучку неподалеку от выбранного объекта, спецназовцы обработали пальцы рук особым составом, не оставляющим отпечатков на предметах.
Первым из тени шагнул «деревенский увалень» со странным прозвищем Балбес. Его качающаяся фигура лишь на миг мелькнула в ярком световом пятне фонарного столба и скрылась в дверях освещенного тусклой лампочкой линейного отделения милиции.
Конопатый оказался перед одутловатым лицом дежурного офицера с капитанскими погонами на плечах – это был тот самый капитан.
Развязным, наигранно-надменным тоном Балбес произнес, обращаясь к дежурному:
– Слышь, мент, у вас моего корешка нет? Курлов его фамилия, зовут Валиком.
Лиловый синяк на подбородке капитана задвигался вместе с распухшей челюстью:
– У нас сегодня аликов-валиков полный «обезьянник», тебя вот только не хватало, – угрожающе процедил милиционер и кликнул помощника: – Веригин, устрой на ночлег этого «синяка».
Волосатый палец дерзкого капитана презрительно ткнулся в крепкую грудь Балбеса.
Подчиняясь приказу, из дежурной комнаты выполз бугай с сержантскими лычками и приблизился к новому клиенту.
– Убери лапы, козел! – огрызнулся Балбес, инстинктивно отдергивая плечо от назойливого сержанта.
В эту секунду на пороге отделения возникла гигантская фигура Громова. Слегка пошатываясь, он подошел к Балбесу и радостно закричал:
– Петя, а ты уже здесь?! А я тебя по дворам искал.
– Валик! – поддержал дружелюбный тон конопатый крепыш и с неподдельной радостью бросился обниматься с «собутыльником». – Давай вмажем! У тебя бабло еще есть?
Милиционеры недоуменно переглядывались – им не часто приходилось быть свидетелями столь трогательной встречи в стенах родного участка.
Наконец капитан пришел в себя и повторил приказ – еще более сурово:
– Давай обоих в камеру.
Но сержант не спешил подчиняться – это против «деревенского» он выглядел колокольней, а вот по сравнению с Виталием был мелковат.
Пока длился этот непродолжительный диалог перед стеклом дежурки, у тускло освещенного парадного вовсю трудились спецназовцы, направляемые твердой рукой старшего офицера.
В двух припаркованных патрульных «Опелях» посапывали водители.
Академик в сопровождении сутулого спецназовца приблизился к дверям милицейского автомобиля и дернул на себя водительскую дверь.
Почти синхронно действовала вторая пара у другой машины, ведомая угрюмым и долговязым Чайником.
От щелчка открывшегося замка сидящий за баранкой водила с погонами старшины и пышными рыжими усами разлепил веки и вопросительно уставился на Академика. Усатый патрульный даже не успел испугаться – со свистом рассекая воздух, плотно сжатая ладонь незнакомца с бородавкой на носу врезалась в толстую шею милиционера.
Тот сперва конвульсивно дернулся, но тут же расслабленно сник, сползая по засаленным чехлам сиденья.
Схватив поверженного противника за плечи форменного кителя, Академик перевернул того на живот и в мгновение ока защелкнул на запястьях стальные браслеты; второй спецназовец проворно затолкал в рот жертве заранее приготовленный кляп.
Чайник так же быстро закончил свою миссию и присоединился к старшему.
Натянув на головы импровизированные маски, четверка двинулась к входным дверям.
Сержант все еще не решался приступать к решительным действиям в отношении подгулявших приятелей, когда на пороге показались странные личности в матерчатых масках с прорезями для глаз.
Недавний инквизитор попытался дернуться, но Балбес опередил его. Мощным ударом согнутого колена в живот противника спецназовец сложил его пополам.
Тем временем Громов уже ворвался в дежурку, где красномордый капитан неистово пытался выдернуть из жесткой кобуры табельное оружие.
Виталий нанес дежурному офицеру удар в область печени. В следующую секунду удар правой ноги Грома опрокинул обескураженного капитана на грязный пол. Действуя по инерции, спецназовец произвел молниеносную серию сокрушительных ударов по лицу и корпусу милиционера.