Группа особого назначения
Шрифт:
Дальше мысли Седова охватили чуть ли не весь призрачный горизонт. В частности, это касалось парадоксов. Главный из них: фиктивный указ президента и пусть даже настоящий указ о создании секретного подразделения «Щит» – кто бы их ни подписывал, они являлись прямым распоряжением намазать лоб зеленкой как самому инициатору, так и его окружению. И тот не мог не догадываться об этом. Ну ладно, сам он шел на риск, это можно списать на его авантюрную натуру, какую-то болезнь под названием «игра со смертью», ненормальность. А как быть с другими, кто принимал удостоверения «Щита», – высокопоставленными чиновниками, работниками правоохранительных
Все преступления рано или поздно раскрываются, виновные несут наказание и так далее – это правило. Тогда зачем вообще нарушать закон? На что надеяться? Есть закоренелые преступники, им все нипочем, они привыкли. А как же другие, кто впервые идет на совершение преступления? Это огромная тема. Но вот в случае с «Группой «Щит»… Удостоверения имели в свое время: уже надоевшие госчиновники, те же правоохранители, кое-кто из лидеров преступных группировок. И вот тут совершенное ха-ха: в уставе агентства черным по белому написано, что одной из его функций является устранение лидеров преступных группировок, чуть выше – внедрение своих агентов в различные государственные ведомства, получение информации от силовых структур. Так и вышло: лидеры грызлись насмерть с лидерами, ведомства с ведомствами; лидеры заказывали друг друга, ведомства не отставали от них ни на шаг. Причем некоторые из них входили в пресловутую организацию.
Вот дурдом! – качнул головой Седов, вставая и прохаживаясь по комнате. Бессонная ночь, несколько чашек крепкого чая слегка кружили майору голову, сложилось такое чувство, что он с утра похмелился – сразу, как только открыл глаза, проглотил полный стакан водки. Оттого и такие мысли.
Мысль о дурдоме ему понравилась, и он вернулся к ней. Это не смех, не похмельное настроение, вполне серьезно. «Щит» аккуратно исполнял свои функции. Приходит теневой лидер, делает заказ, платит. Приходит другой лидер – то же самое. Третий… Из трех – два отправляются в невозвратное путешествие. Арифметически грамотно поставленная задача? Тогда руководителю самое место во главе государства, задача – борьба с коррупцией и преступными элементами – удачно решается; и близок тот час, когда нечистых на руку останется только треть. Потом и эта треть будет потихоньку таять. А если создать пару, тройку «Щитов»? У-у!..
Но что-то они не тают. Вместо двух встают четыре. И чем меньше становится населения, тем больше преступников. Наступит тот великий час…
Как тут разобраться? Какую голову надо иметь? Размером с небольшой стадион? А может, и не надо разбираться, просто принять «Группу «Щит» такой, какая она есть, и не лезть в дебри. Ни к чему обвинять целую страну в умопомешательстве, а взять только отдельный случай. Пусть даже с такими опасными симптомами. Это как сама жизнь – нельзя повернуть назад, дни идут только вперед, – вот этим правилом, наверное, и живут многие, идут, так сказать, в ногу с жизнью.
Грустно? – осведомился у себя Седов, опуская кипятильник в стакан. Нет, просто невесело.
Вода в стакане закипела. Седов выключил кипятильник, на глаз высыпал из пачки примерно чайную ложку чая. Глядя, как оседают чаинки, рассеянно взглянул на название: чай «Восточный».
Да, главная ошибка руководителя группы особого резерва «Щита» носила восточную фамилию Усманов. Хрен с ними – с лидерами, чиновниками, бизнесменами, – зачем же с товарищами по оружию так? Всему можно найти объяснение, но этому – нет. Видно, действительно что-то не в порядке с мозгами у вооруженного идеолога, крестного отца «Группы «Щит». И с сердцем. И с руками. А может, наоборот, все у него подходит под определение «железного» Феликса?
Глава шестнадцатая
Клиника, где лежал Андрей Авдонин, находилась на пересечении улиц Комарова и Новоградского шоссе. Без лишней волокиты, как того требовало удостоверение, Аксенова проводили к лечащему врачу Авдонина Марату Ягдташеву. Из предварительного разговора по телефону следователь выяснил, что самочувствие Авдонина не вызывает опасений.
– Я бы хотел поговорить с вашим подопечным, Андреем Авдониным, – сообщил следователь, не принимая приглашения присесть. Он намеревался закончить это дело быстро.
– Пожалуйста. – Марат по-деловому устроился за столом своего кабинета. – Но прежде я хочу узнать тему предстоящего разговора.
Аксенов хмыкнул.
– Тема, как вы понимаете, сугубо конфиденциальная. В интересах следствия…
Врач перебил его.
– Тогда ничем вам помочь не могу. Извините.
– Может, вы не разглядели мое удостоверение? – любезно осведомился Аксенов.
– Почему же, зрение у меня хорошее.
– Тогда в чем дело? Что, Авдонин в коме? Он не реагирует на внешние раздражители? Находится в реанимации?
Марата не смутили вкрадчивые интонации следователя, и он настоял на своем:
– Пока я не буду знать темы разговора с больным, вы его не увидите.
Несколько секунд в кабинете висела абсолютная тишина. Казалось, невыспавшийся Аксенов даже не дышит; только где-то в глубине ушных раковин следователя слышались какие-то щелчки и шуршание, словно кто-то водил шариковой ручкой по барабанным перепонкам.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Я хочу поговорить с Авдониным о его попутчике.
– Конкретнее, пожалуйста.
– О девятилетнем мальчике. – Аксенов удивлялся дерзости врача и своему терпению. Незаметно для себя он опустился на стул.
– Все равно для меня это ничего не значит. Пожалуйста, назовите несколько начальных вопросов. Если я сочту их неприемлемыми – прошу меня извинить.
– А если они окажутся приемлемыми?
– Тогда я дам вам знать, что вы можете задать следующий вопрос.
– Вы хотите сказать, что будете присутствовать на допросе?
– На допросе – нет. Во время беседы – да.
– Хорошо. Во-первых, я хотел бы спросить у… больного, разговаривал ли он с мальчиком или нет. Если да, то на какую тему.
– Чем вызваны эти вопросы?
– Интересами следствия. Во многом или нет, не знаю, но часть вины за дорожно-транспортное происшествие лежит на вашем пациенте. Если не вся вина целиком.
– Вы знаете, что ДТП произошло как раз в том месте, где погибли жена и дочь Авдонина?
Аксенову захотелось подарить свое удостоверение Марату.
– Вы хотите сказать, что он теперь намеренно сажает детей, чтобы их убилось как можно больше? Он что, ваш пациент, действительно до такой степени ненормальный?