Грузовики «Вольво»

Лу Эрленд

— Как это можно — быть норвежцем?! Шведом быть и то не просто, — говорит Май Бритт, — но уж норвежцем… Вы, наверно, чувствуете себя такими… ну… бедненькими. У вас ведь нет почти ничего, да?

— У нас все примерно как у вас, — говорит Допплер.

— Чего нет, того нет, — возражает Май Бритт. — Это вам кажется. Но это неправда. Что угодно назови — у нас этого раз в пять — десять больше.

— Откуда ты взяла эти цифры? — спрашивает Допплер.

— Ниоткуда, — говорит Май Бритт. — Мне так кажется: жизненный опыт подсказывает.

Допплер

только что добровольно сбежал из Норвегии, но когда его родину начинают высмеивать, он без колебаний встает на ее защиту.

— У нас всего завались, — говорит Допплер.

— Чего, например?

— Да хоть нефти, — отвечает он.

— Так я и знала, — сокрушенно вздыхает Май Бритт. — Вот ты себя и выдал. Я бы, конечно, удивилась, скажи ты что-нибудь другое, зато обрадовалась бы. Этой своей «нефтью» ты только упрочил мои подозрения насчет норвежцев. Да, у вас есть нефть, но, кроме нее, — ничего. Без нее вы были никем, и как только она кончится, никем же и станете.

— Природа у нас несравнимо прекраснее вашей, — гордо продолжал Допплер.

— Допустим, — соглашается Май Бритт. — Я готова это признать. Горы и фьорды очень живописны. Но какие с них доходы?

— Посмотреть на них приезжают немцы и американцы, — ответил Допплер.

— Чтобы ты знал: Швеция принимает гораздо больше туристов, чем Норвегия. У вас число туристо-дней падает, а у нас растет.

— Это ты все выдумываешь, — отвечает Допплер.

— Нет, это я читала в газете, — объясняет Май Бритт. — С тех пор как я осталась без попугаев, моей единственной радостью были газеты. Помимо курения, естественно.

— У нас есть коричневый козий сыр «Ярлсберг», — вспомнил Допплер.

— По-моему, он безвкусный, — отвечает Май Бритт.

— Сыр отличный, — строго говорит Допплер. — И еще у нас есть лосось, мы разводим его, это тысячи тонн.

— Из-за искусственно ускоренного роста у рыб страдает костная система, — возражает Май Бритт.

— Меня не интересуют твои наветы, — говорит Допплер.

— Ладно, — соглашается Май Бритт. — Итак, у вас есть нефть, природа, покалеченная рыба и сыр. Теперь давай я расскажу тебе, что есть у нас.

— Давай, давай.

— У нас есть грузовики «Volvo», легковые машины «Volvo» и еще «Saab». Плюс самолеты «Jas» и одежда «Hennes&Mauritz».

— А у нас «Dressmann», — парирует Допплер.

— Ой, «Dressmann»! — повторяет Май Бритт и весело смеется. — Когда открывался первый шведский магазин, у нас во всех газетах был анонс на всю страницу: «Поздравляем Стокгольм!» Я чуть не описалась от смеха. Ты видел, что они продают? Ты видел эти брюки? Ой, не могу, сейчас умру.

— Твоя одежда тоже не верх изящества, — замечает Допплер.

— Я выгляжу именно так, как считаю нужным, — возражает Май Бритт. — Я одеваюсь старомодно и уныло, как все старухи в этих краях, и ничем среди них не выделяюсь. Никто лишний раз и присматриваться не будет: бабка и бабка. Это развязывает мне

руки.

Допплер, видимо, хотел что-то ответить, но передумал.

— Продолжать? — спрашивает Май Бритт.

Допплер пожимает плечами: ему все равно.

— У нас есть «Swedish Match» [11] и еще несколько производителей жевательного табака. Наконец, у нас есть «Ikea», «Ericsson», «Tetrapak», «Hasselblad», «Husquarna», «Fiskars», «Securitas», «АВВА», «Scania», хотя все они мелочь по сравнению с «Volvo Trucks». Водка «Absolut». И прошу особо заметить, что я называю только марки, известные практически во всем мире.

— А у нас есть «Findus», — тихо говорит Допплер.

— «Findus»? — переспрашивает Май Бритт, несколько раз затягиваясь новым уже косячком.

11

Шведские спички (швед.).

— Фирма по производству замороженной рыбы, — объясняет Допплер. — У нее огромный ассортимент, и я уверен, что эти продукты во всем мире нарасхват. К примеру, рыбная запеканка. Ведь вкуснотища! Или вот филе трески в разной панировке, мы с женой часто их покупаем. Простая хорошая еда, и никаких забот. Кинул на сковородку и, пока жарится, сварил картошки. Все, обед готов. «Findus», — повторяет он.

— «Findus» наш, — отвечает Май Бритт, — шведский. Это трогательно, что ты считаешь его норвежским. Но он наш, расположен в Мальмё. Еще у нас есть Ингмар Бергман, — продолжает Май Бритт.

— А у нас — Лив Ульман, — отвечает Допплер.

— Все считают ее шведкой, — отвечает Май Бритт. — И вообще, у нас есть несколько классных кинорежиссеров, они снимают отличное кино. А вы по-прежнему с трудом рожаете изредка один-другой фильмишко, да и те никто не смотрит.

— А как же «Ольсен с ребятами»?

— Что? — переспрашивает Май Бритт.

— Нет, ничего. Проехали.

— Наша музыка хорошо идет за рубежом, — продолжает Май Бритт. — «АВВА», «Roxette», «Kent», есть и другие. Мне все они, сам понимаешь, не нравятся, но к теме нашего разговора это не относится. Кстати говоря, «Timbuktu» и «Svenska Akademin» я люблю. И этого, Петтера. Они в музыке понимают.

— Мы тоже понемногу музыку экспортируем. Некоторые наши тяжелые металлисты известны в Италии. Уже не говоря о группе «Грибы курим». Эти вообще были на гастролях в Штатах, а может быть, даже в Японии.

Май Бритт треплет его по щеке.

— Какие вы, норвежцы, все-таки пусики, — сказала она. — Грибы не курят. А курят вот это. — И она протягивает Допплеру почти выкуренную самокрутку. — Кстати говоря, проект «Последний герой» придумало шведское ТВ. Мне его идея глубоко не симпатична, но это шоу с триумфом идет по всему миру. Напомни мне, какие новые идеи выдало норвежское телевидение?