Грядет царь террора
Шрифт:
«Итак, — думал Вадим Николаевич, неторопливо шествуя по берегу царицынского пруда и время от времени швыряя в воду камешки, — пора перейти к решению этого основополагающего вопроса. Что мы имеем на сегодняшний день? Мы имеем целый ряд случаев заболеваний чумаподобной инфекцией со смертельными исходами. Дальше. Есть подозрения, кстати небеспочвенные, о том, что эти самые чумаподобные вирусы культивируются на предприятии, которым руководит Салов. Что мы знаем о Салове? Человек с непомерными амбициями. Пожелал заниматься пчеловодством и сделать на меде первичный капитал — сделал. Захотел стать президентом крупного объединения фармакологических предприятий — стал. Задумал стать президентом России — не стал. Могла у него после этой неудачи возникнуть превеликая злоба на всех и вся? Вполне возможно. А у него в руках мощнейшее биологическое оружие — штаммы особо вирулентных чумных палочек. А что, если этими самыми палочками — да по мозгам вновь избранному президенту и всей его команде? Чтобы попугать, выбить из них побольше для себя льгот и возможностей. Могло такое быть? Могло. Недаром же милицейский следователь капитан Трофимов дал понять в конфиденциальном разговоре, что ему запретили заниматься разработкой версии о виновности в заражении сотрудников фирмы “Дельта” руководства объединения “Терек”. Значит, “хвост” вполне может расти оттуда, из “Терека”. А раз так, то главной фигурой для возможного обвинительного заключения становится фигура Салова.
Попробуем систематизировать все “за” и “против”, которые имеем в отношении Салова…» — подумал о себе во множественном числе Краснов, но сделать того, что задумал, не успел. Его отвлек зуммер сотового телефона, лежавшего в кармане.
— Слушаю вас! — ответил Вадим Николаевич на звонок. — Кто, говорите, звонил? Салов?.. Очень интересно… На ловца и зверь! Я говорю, на ловца и зверь бежит! Да. И что же он сказал? Да, прокрутите мне пленку с записью его сообщения. Прямо сейчас. Жду…
Через минуту Краснов услышал быстрый тенорок Салова, который с придыханием говорил: «…Это все Брыксин Анатолий Львович. Его рук дело! Он подал мне мысль заняться разработкой особо опасных вирусных штаммов, чтобы потом продать их за границу. Он же потом шантажировал меня… Все он! И только он! Я готов дать все необходимые объяснения вашим сотрудникам при встрече. Просто по телефону всего не расскажешь… Но это все он, Брыксин! Вы знаете, он до сих пор связан с криминальным миром. Я в этом убежден…»
— Это все? — уточнил Краснов, внимательно прослушав пленку с записью обращения Салова в органы ФСБ. — Спасибо. Тогда отбой!
«Вот и появился в моей схеме новый подозреваемый под номером два, — подумалось Вадиму Николаевичу. — Что ж, время теперь терять нельзя. Нужно срочно отыскать этого “куратора” службы безопасности и по возможности обезвредить. Пока у него в руках такой козырь, как чемоданчик с вирусной культурой, способной вызвать массовое заражение людей, успокаиваться нельзя…»
Глава 19. Шестнадцатый этаж и выше
Брыксин позвонил Салову на следующее утро.
— Встретимся в двенадцать дня в ресторане «Огни Москвы». Знаешь, где это? — спросил он.
— В гостинице «Москва» на шестнадцатом этаже… — ответил Василий Степанович. — А почему именно там?
— Так мне удобней, — сказал Брыксин. — И смотри, Вася, если только замечу хоть одного узкоглазого из команды твоего друга мулата, пеняй на себя…
— Не бойся, встретимся только ты и я. Постой, а как же быть с Крупиным?
— Его я оставлю пока в заложниках. Если наша встреча пройдет как по маслу, то и Крупина тебе верну. Договорились?
— Договорились… — как-то не очень уверенно ответил Салов.
— Ох, Вася! Не нравится мне твое настроение. Ну да ладно, тебе от меня все равно никуда не деться! — сказав это, Брыксин дал отбой.
Во время этого телефонного разговора и после него Салов пребывал в нерешительности. Он понимал, что окончательно запутался. В прежние времена он никогда не играл в чужих «пьесах», предпочитая действовать так, как ему подсказывало собственное воображение и знание жизни. Поэтому ему и удалось достичь в жизни тех высот, каких он достиг, по крайней мере там ему хотелось думать. При этом он, конечно, забывал, что его взлету из простых пасечников в президенты одной из могущественнейших фармацевтических компаний поспособствовали разные люди и обстоятельства. Он не упустил птицу счастья, сумел ухватить удачу за хвост. Да, это так. Но при этом не следовало бы ему забывать тех милых дам, у которых были очень влиятельные мужья из партноменклатуры. Мужья души не чаяли в своих женах, а те в свою очередь готовы были из них веревки вить, чтобы только угодить своему молодому любовнику. Салов всегда нравился женщинам, которым было «слегка за сорок». Но весь этот «тяжкий путь выбивания в люди» Василий Степанович прошел, не затратив особых усилий. Потому и не удалось ему стать таким руководителем, который мог бы достаточно долго удерживаться на своем месте и при этом сумел бы не наплодить кучу прихлебателей, окруживших его со всех сторон. Впрочем, со временем он научился их ставить на место. И все же находились люди типа того же Брыксина, которые «доили» Василия Степановича без зазрения совести.
Вот и сейчас, сидя в своем кабинете, Салов мучился в нерешительности. С одной стороны, ему хотелось освободиться от влияния на него неверного друга Анатолия Брыксина, но с другой — сдавать его с потрохами эфэсбэшникам тоже не хотелось. Все же столько лет они знали друг друга, вместе бегали на рыбалку за пескарями…
Стоило Василию Степановичу вспомнить все это, как тут же у него за плечами возникла тень жуткого Нгомо, его тонкая всепонимающая ухмылка, глаза, которые как рентген просвечивали насквозь. И только теперь Салов по-настоящему осознал, что никакой не Брыксин управляет им, а этот самый Нгомо, который по сути дела тихой сапой, незаметно прибирает к рукам не только самого Салова, а и все его хозяйство. Этого Василий Степанович вынести не мог.
Встав с кресла, он принялся как сумасшедший метаться по кабинету, держась за голову. Так продолжалось минут пятнадцать, до тех пор, пока в кабинет не постучалась секретарша Наташа.
— Василий Степанович, — робко произнесла она. — Вас к телефону… Соединять?
Этот ее испуг и наивный вопрос несколько успокоили Салова. Ему всегда помогали собраться и вспомнить, что он мужчина, вот такие по-детски наивные женские глаза, как у Наташи. Надо будет все же уделить ей побольше внимания, она к этому, кажется, давно готова, подумал Василий Степанович.
— Соединяй, — решительно проговорил он самым мужественным тоном, на какой был только способен.
— С вами говорит майор Краснов, — представился приятный мужской голос по телефону. — Вы звонили нам, Василий Степанович. А до этого мы виделись с вами у генерала Николаевского. Припоминаете?
— Еще бы! Очень приятно! — зачастил Салов. — Он мне звонил сегодня. Встреча назначена на двенадцать часов дня в ресторане «Огни Москвы»…
— Вы имеете в виду Брыксина?
— Да, его самого. У него будет дипломат с термостатом, в котором находится штамм нужных нам вирусов.
— Вот, значит, как!.. Что же, сверим часы, — произнес Вадим Николаевич. — На моих сейчас десять пятнадцать.
— Аналогично, — невольно повторил хохму из мультфильма «Следствие ведут Колобки» Салов, взглянув на свой швейцарский хронометр.
— Значит, так! Вы едете туда к двенадцати. Поднимаетесь на шестнадцатый этаж и… Да, не обращайте внимания на наших людей, если даже кого-то из них узнаете!
— Хорошо!
— Можете обещать этому Брыксину все, что он только попросит. Главное — не толкнуть его на глупости неуступчивостью. Понимаете меня?
— Понимаю…
— Вот и ладно! Думаю, что вы сможете с ним договориться. А когда дипломат с вирусами будет у вас, тогда подключимся мы.
— Мне бы вашу уверенность в успехе, — тяжело вздохнув, проговорил Салов.
— Все будет в полном ажуре! — оптимистично произнес Краснов. — До встречи на балконе!..
«Мне бы твой оптимизм, майор, — подумал про себя Салов. — А ведь совсем недавно и я был таким же прытким. До неудачи в моей попытке стать президентом страны. Не все мечты идиота сбываются…»