Грядущая буря
Шрифт:
«Я не знаю, о чем он думал,» с горечью признался МакАртни. «И никто никогда не будет знать, теперь».
«И Раджани до сих пор не прислал Имоджи Цанг в Старый Чикаго, где мы могли бы узнать у неё, были ли её приказы при Беовульфе, теми же, которые получил он?» отметила Квортерман. Она искоса взглянула на Колокольцева. «Она была чертовски более конфронтационной, чем ей следовало быть. Я не перестаю удивляться, может быть, приказы — её и Филареты — содержали пару дополнительных указаний, о которых мы не знаем.»
«Я понимаю, что Вас удивляет,» признал Макартни «но я не думаю, что это то, что случилось. Не в случае Филареты, однозначно. Я не знаю, что, черт возьми, происходит,
«Даже если это именно так, то он это сделал.» Абруцци покачал головой, когда МакАртни бросил быстрый взгляд в его сторону. «Я не спорю с Вашим анализом его характера, Натан. Я просто хочу сказать: что-то заставило его совершить самоубийство.»
«О, ради Бога, Малахай!» сказала с отвращением Квортерман. «Пожалуйста, не увлекайтесь мантикорской теорией о нанотехнологическом контроле над разумом!»
«Я не собираюсь делать что-либо в этом роде, Омоссуп», холодно ответил Абруцци. «Во-первых, потому, что это смешно. Но, во-вторых, потому что предположение, что в этом что-то есть, было бы первым шагом в признании всех остальных мантикорских утверждений об этом «Мезанском Выравнивании», а это позволит им манипулировать нами».
«Хорошо, мы должны сделать какие-то заявления,» отметила Водославская. «Мантикорские записи разговора Харрингтона с Филаретой уже стали хитами новостных каналов, и они чертовски доходчиво демонстрируют, что она дала ему великолепную возможность сдаться, а он решил открыть огонь по ней вместо этого. Я не хочу этого говорить, но это заслуживающее осуждения свидетельство о том, кто виноват в этой бойне.»
«И в самом скором времени Фелиция Хэдли начнёт кричать об этом на Ассамблее,» согласился Колокольцов. «Она оправдывала запрет Беовульфа на доступ Цанг к терминалу, тем что этот запрет на самом деле спас жизнь экипажей Цанг. То, что случилось с Филаретой только укрепит её позиции.»
«К черту Хэдли!» жестко сказал МакАртни. «Информагенства будут копаться во всем этом. Даже некоторые из наших «особых друзей» в СМИ найдут затруднительным не присоединиться к травле, потому что, честно говоря, они потеряют чертовски много доверия, если не сделают этого. И это даже не упоминая такого человека, как эта невероятная боль в заднице O’Ханрахан. На всем протяжении этого, она будет как вонь… Ну, вы поняли идею.»
«Один из моих людей из Министерства Образования и информации, возможно, придумал способ, при помощи которого мы сможем запутать всё, по крайней мере в краткосрочной перспективе», сказал Малахай Абруцци. Другие посмотрели на него с недоверием, и он пожал плечами. «Никто не собирается быть в состоянии замотать это в долгосрочной перспективе», признал он. «Лучшее, что мы можем сделать, это попытаться выйти вперед и, по крайней мере, замедлить процесс, посадить семена сомнения подорвав доверие к первым сообщениям. Проблема в том, что все, что мы получим в краткосрочной перспективе, скорее всего, вернется и укусит нас в долгосрочной перспективе, когда мантикорская версия событий подвергнется независимой проверке.»
«Тогда в чем смысл?» спросил МакАртни.
«Смысл в том, что если люди Малахая придумали способ купить нам некоторое время, даже если это всего лишь несколько месяцев, мы сможем собрать воедино несколько последовательных программ действий для сохранения более или менее стабильной ситуации, в конце концов», отозвался Колокольцев. «На данный момент, честно говоря, я не имею понятия, какой будет наша стратегия, но крайне важно, что мы смотрим
Внезапная тишина была абсолютной, и его коллеги уставились на него, когда он, наконец, сказал эти слова.
«Это было анаконда под столом никто из нас не хотел говорить об этом с самого начала», продолжал он неуклонно. «К сожалению, Холмон-Сандерс, поставила вопрос ребром, когда она выпихнула Цанг, и ситуация будет только ухудшаться. Впервые за все время люди готовы взглянуть на короля и увидеть, что у него голый зад.» Он оглядел голографические лица. «Конституция была фактически мертва изначально, мы всегда это знали, она никогда не работала в качестве основы для эффективной системы управления, как она была написана. Мы нашли способы обойти её. Способы, честно говоря, совершенно незаконные в соответствии с буквой Конституции. Теперь такие люди, как Хэдли и Холмон-Сандерс говорят об этом открыто, и многие другие, которые были готовы сказать: «Ну и что?» и позволить нам дальше работать над развитием Лиги, будут рассматривать то, что случилось с Филаретой, как доказательство того, мы не знаем, что делать с Лигой. И если они решат, прислушаться к Хэдли,и прочим сумасшедшим Бефам, вся лига может превратиться в кучу дерьма. Это то, что это действительно происходит сейчас.»
«Это… звучит несколько паникерски», неуверенно сказал МакАртни. Он оглянулся на остальных. «Не так ли?»
Для Колокольцева было очевидно, что МакАртни был полностью сосредоточен на личных последствиях кризиса. То, что он никогда не переходил от проблемы обуздания Манти к проблемам Лиги в целом и, в частности, Натан МакАртни полагал, что может заниматься своим привычным бизнесом, как это было всегда. Теперь, однако…
«Я не думаю, что это так, Натан». Абруцци всегда плохо относился к МакАртни, но его тон был почти нежным, когда он отрицательно покачал головой. «Я признаю, это звучит нелепо, но это действительно может снести всю Лигу, и когда это произойдет, Бог знает, что случится с протекторатами. Черт, некоторые из основных систем не слишком похожи друг на друга все! Если они увидят возможность пойти своим путем, может быть, даже уйти полностью от того, кто столетиями подавлял их, они, вероятно, сделают это.»
МакАртни сидел молча, его лицо было пепельным и Колокольцев переключил свое внимание на Абруцци.
«Расскажите нам об этой идее с покупкой отсрочки, Малахай».
«Это на самом деле довольно просто.» Абруцци пожал плечами. «В некотором смысле, это то же самое, что мы делали после Шпинделя — все, что у нас есть на самом деле, это слова Манти о случившемся, а также гражданских журналистов в системе. Другими словами, единственным первоисточником являются официальные заявления Манти. Таким образом, мы делаем то, что делали тогда.» Он снова пожал плечами. «Мы отбрехиваемся».
«Как?»
«Последовательность событий ясна из того, что сообщили Манти. Филарета попал в засаду; Харрингтон захлопнула ловушку и дала ему возможность сдаться либо быть уничтоженным; он открыл огонь; она оторвала ему голову. Не так ли?»
Присутствующие кивнули, и он снова пожал плечами.
«Ну, мы не сможем выиграть, если попытаемся оправдать его действия. Вместо этого, мы изменим основную сюжетную линию. Харрингтон намеренно загнала его в ловушку; её предложение сдаться было уловкой, направленной на уничтожение его ракетных подвесок; он уничтожил свои подвески… и тем самым отказался от единственного оружия, которого она боялась; она открыла огонь и хладнокровно уничтожила его флот. У него не было ни единого шанса сдаться, она изначально была намерена уничтожить его, что бы он ни делал.»