Грязь на девятой могиле
Шрифт:
– А я думаю, очень даже имеешь. – Я подняла нож и угрожающе процедила сквозь зубы: - Не играй со мной, зараза, иначе порежу на мелкие кусочки.
Куки ахнула, прижала к груди руку и глубоко задышала.
– Нет, пожалуйста! Клянусь, я ничего не знаю!
Вот гадство. Я разочарованно вздохнула:
– Ты даже не испугалась.
– Еще как испугалась, - кивнув, заверила меня Куки.
– Господи, да не ври ты! – Я бросила нож на стол. – И близко не испугалась.
Подруга помолчала, пожевала губу.
– Испугалась,
– Ты самая худшая на свете актриса.
Она стыдливо опустила голову.
– Это точно. Всегда играла ужасно. А однажды меня даже прогнали со сцены.
– На Бродвее?
– В детском саду.
– Блин, это… жестоко.
– Да нет. Все не так плохо. Мой агент разрешил мне уйти из шоу-бизнеса.
– У тебя был агент? В детском саду?!
– Ну, сама она в садик не ходила. Это была моя мама. Много лет она работала агентом по поиску талантов в Голливуде.
– Твоя мама работала с актерами?!
– Ага.
– И позволила тебе уйти?
– Из профессии, а не из дома.
– Кук, мне очень жаль.
– Не стоит. – Она погладила меня по руке, чтобы успокоить. – Поверь мне, это к лучшему.
– И все-таки, почему ты не испугалась? Я же вполне могу оказаться серийным убийцей.
– Уверяю тебя, никакой ты не серийный убийца.
– Тебе-то откуда знать? Даже я, черт возьми, этого не знаю.
– А я знаю.
Эти слова вернули меня к тому, с чего я начала. Я опять наклонилась вперед, несколько секунд помолчала, чтобы сгустилось напряжение вокруг нас, а потом спросила:
– Ты знаешь, кто я?
Губы Куки рефлекторно сложились в тонкую линию, а потом как будто расслабились.
– Да, - сказала она, словно смирившись, и по моей спине пронесся ток. – Ты моя лучшая подруга.
Она не соврала, но я не об этом спрашивала.
– Как меня зовут?
– Сегодня тебя зовут Джейни Доэрр. Но я не знаю, кем ты будешь завтра или на следующей неделе. Одно могу сказать точно: кем бы ты ни была и кем бы ни оказалась, я всегда буду тебя любить.
И снова она сказала правду. Я поникла под весом рухнувшей надежды.
– Солнце, ты думаешь, я знаю, кто ты такая на самом деле?
Я пожала одним плечом, потому что пожать двумя не было сил.
– Знаешь?
– Я знаю, что ты очень добрая. Знаю, что ты хороший человек. Не важно, кем ты была в прошлом или кем станешь в будущем, ты невероятная. Ты особенная, Джейни. Бог не создает таких, как ты, просто так. Ты здесь по определенной причине, ради какой-то удивительной, прекрасной цели. И однажды ты обязательно все вспомнишь.
От стыда загорелись щеки, и я опустила глаза. Я сомневалась в замечательнейшем человеке! В единственном человеке, которому доверяла. Еще и обвинила ее во лжи. Она так легко дарит себя людям, а я позорно прячусь, сбегаю и втягиваю голову в плечи, когда прохожу мимо того, кто нуждается в помощи. Господи, да я просто отстой, а не человек!
Тяжело сглотнув, я опять посмотрела на
– Прости меня, Кук.
Она сжала мою ладонь.
– За что?
– За то, что устроила тебе допрос. Я думала…
– О чем, солнце?
– Да так, ерунда.
– Джейни, что бы ты мне ни сказала, вряд ли я удивлюсь.
– Ну ладно, - шепотом проговорила я, - скажу как есть. Ты ясновидящая?
Шок на красивом лице ясно дал понять, что такого Куки точно не ожидала. Но почему, если она и правда ясновидящая? Разве не должна она знать все на свете? Хотя, может быть, ее дар работает как-то иначе.
Глотнув мускатного вина, Куки немножко поперхнулась, а потом спросила:
– Солнышко, с чего ты взяла, что я ясновидящая?
– С того, что ты работаешь с полицией, но у тебя нет заметных навыков, которые для этого нужны.
Куки честно старалась не улыбнуться, но битву с улыбкой проиграла.
– Ну, спасибо.
– Я не в плохом смысле. Я к тому, что тебя ничего не удивляет. Как будто ты знаешь больше, чем все остальные. И наперед видишь, что должно произойти.
– Или меня просто не так уж легко удивить.
– Но ведь это неправда! Я постоянно замечаю, как ты удивляешься.
– Когда, например?
– Ну, однажды мужик предложил тебе полтора доллара за свидание. Ты сильно удивилась.
– Я не удивилась, а оскорбилась. Полтора бакса? Серьезно?
– Ладно, ты права. Но ты удивляешься каждый раз, когда проливаешь кому-то на колени воду.
– Есть такое дело.
– А когда какой-то парень пытается ограбить кафе и палит из пушки, ты спокойна, как напичканный анестезией пациент.
– А-а, ты об этом… Ну… - Тут ей пришлось подумать. – У меня всего-навсего высокий… порог опасности.
Это точно.
– Так значит, ты все-таки не экстрасенс?
Куки накрыла своими ладонями мои.
– Нет. Я помогаю полиции, хотя скорее Боберту, собирать информацию.
– А-а. – Пришла моя очередь удивляться. – То есть ты консультант по сбору данных?
– Ага. Хотя все же жаль, что я не экстрасенс.
Все эмоции подруги окрасились грустью.
– Почему?
– Потому что тогда я бы могла помочь своей потерянной подруге. К тому же, - Куки строго уставилась на меня, - я бы больше знала о тебе. Ты ничего мне не рассказываешь! Даже когда страдаешь. Такое чувство, будто ты мне не доверяешь.
Эти слова меня ужалили.
– Извини. Просто у меня вся жизнь кувырком.
– Вот оно что! То есть все дело в тебе, а не во мне, да? Ты к этому ведешь? Ясное дело, у тебя вся жизнь кувырком. Ты же очнулась в переулке с ретроградной амнезией! Но, если ты кому-то откроешься, если расскажешь, через что тебе приходится проходить, это обязательно пойдет на пользу.
Мне очень хотелось все ей рассказать. Хотелось кому-нибудь довериться. Но вдруг я ее потеряю? Вдруг она решит, что я спятила, и бросит меня, как хренового ухажера?