Грязь на девятой могиле

Джонс Даринда

Во мне вспыхнул гнев. Стиснув зубы, я уставилась на женщину, которая уничтожала мои скудные пожитки, среди которых, между прочим, были и по-настоящему ценные вещи. Как, например, стакан. Он у меня вообще один. Был.

Я покосилась на Ирму:

– Виси на месте. Я разберусь.

А секунду спустя уже стояла перед старухой, передавив ей горло. Все равно я ни слова не понимала из того, что она кричит. Было ясно лишь одно: она хочет найти своего ребенка.

– Во-первых, - начала я, кивнув туда, куда убежала Сатана, - это моя кошка. – Женщина попыталась выцарапать мне глаза, поэтому

я схватила ее за пальцы свободной рукой и подтянула ближе. – А во-вторых, меня не так просто убить, как младенца. Но ты попробуй. Посмотрим, сколько еще ты убьешь детей после того, что я с тобой сделаю.

Старуха тут же угомонилась и поморгала.

– Ч-что?

Я тоже поморгала.

– Зачем мне тебя убивать? – спросила она неожиданно приятным голосом. Судя по всему, задачку я ей задала нешуточную. – И зачем мне убивать ребенка?

Я опять моргнула.

– А разве ты не этим занимаешься?

– Я бы никогда так не поступила! – ошеломленно воскликнула женщина и шлепнула меня по руке.

Я опустила руки и отошла на шаг назад.

– Я бы никогда ничего подобного не сделала. Все это время я пыталась его остановить!

На меня навалился ужас размером с планету.

– Кого, Новали? Кого ты пыталась оставить?

Она поджала губы.

– Того, кто убил мою дочь. Того, кто запер меня в дурдоме на всю жизнь за то, что я пыталась рассказать людям, что он натворил. Моего мужа. Делберта Смитса.

В квартире повисла жуткая тишина. Пустые глаза Новали наполнились слезами.

– Он убил мою драгоценную Роуз, а всем сказал, что это сделала я.

– И все ему поверили?

– Он был мэром, - сухо ответила Новали. – Никто не сомневался в том, что говорит мэр. Полгорода сидело у него в кармане.

Я пошла по обломкам к дряхлому стулу и выругалась, когда наступила на кусочек из конструктора. Понятия не имею, откуда он взялся.

– Даже не знаю, что сказать, Новали. Мы думали, это все ты.

– Нет.

Она пошла за мной в столовую и села на второй стул. Правда, столовой у меня нет, обеденного стола тоже, но это не важно. В общем, мы сидели на стульях лицом друг к другу.

– Я бы никогда не причинила вреда ребенку.

– А взрослой женщине? – поинтересовалась я, кивком показывая на разгромленную квартиру. Что мне теперь говорить домовладельцу?!

– Нет. Никогда. Я хотела тебя только напугать.

– Что ж, у тебя получилось. Как там было? Ржавчина на металле, Бэтмен.

Улыбка, которая появилась на губах Новали, была очень… разумной. Не будь у нее абсолютно белых глаз и следов разложения…

– Ты все еще хочешь обратно свою куклу?

Она опустила голову и сцепила на коленях руки.

– Это ведь не мой ребенок, правда?

Я покачала головой.

– Мне годами твердили, что моя девочка в кукле. В конце концов я сама в это поверила.

– Мне очень жаль, Новали, но я должна кое-что знать. Первых двух детей Эрин убил твой муж?

Ее голова опустилась еще ниже.

– Да. Я пыталась его остановить.

– Но почему? – печально спросила я и ощутила подступающую тошноту.

– Из-за моей сестры. Она одна поддержала меня после случившегося. Пыталась

вытащить меня из лечебницы. Снова и снова говорила властям, что нашего ребенка убил Делберт. Призывала людей выступить с протестом и всем рассказать, сколько зла он натворил. Из-за того, что она бросила ему вызов и вообще осмелилась ему противостоять, Делберт поклялся убить и ее дочерей. И всех дочерей ее сыновей. Во всех поколениях. Этим он с тех пор и занимается. Убивает только девочек и только до того, как им исполнится один год. Если они каким-то чудом выживают, он оставляет их в покое.

– Вот ведь гад! Это же надо так ненавидеть девочек!

– Он был злым человеком.

– Даже не сомневаюсь. Значит, все это время ты пыталась его остановить?

– Да. – Новали поникла, словно на нее навалилась страшная усталость. – Но получилось всего три раза. Мне удалось спасти мать Эрин, ее сестру-близняшку, а потом и саму Эрин.

– Но ведь у тети Эрин был ребенок, который…

– Да, это тоже дело рук Делберта. Я больше не могла его сдерживать. Он становится сильнее. – Новали с надеждой посмотрела на меня. – Ты должна его остановить. Раз и навсегда.

Это далеко за пределами того, на что я лично подписалась.

– Я не знаю как, Новали, - покачала я головой. – Даже представить не могу.

– Но ты обязана! – запаниковала женщина.

И была права. Я обязана хотя бы попытаться. Чего стоит моя жизнь, если я даже не попробую спасти маленького ребенка?

– Ладно, я попробую. И как мне его остановить?

– Разве ты не знаешь?

– Понятия не имею.

Новали тепло улыбнулась:

– Тебе нужно всего лишь его увидеть, - и положила холодные и мягкие от старости ладони мне на щеки. – Все остальное сделает твой свет.

– Мой свет? В смысле фонарик? Тогда мне нужны новые батарейки.

Потрепав меня по щеке, Новали встала, словно собиралась уйти. Я тоже поднялась на ноги, кивнула на куклу, которая валялась на полу под Ирмой, и пообещала:

– Я верну ее Эрин.

– Спасибо.

Несколько секунд Новали смотрела на куклу, и на миг показалось, что она вот-вот заплачет. Может быть, не стоило говорить ей, что это не ее дочь? Порой неведение – высшее благо.

Шмыгнув носом, Новали повернулась ко мне:

– Ты должна поторопиться. Долго мне его не удержать, а он уже почти на месте.

Меня затопило тревогой. Не задавая лишних вопросов, я схватила куклу, ключи от машины Мэйбл и рванула на улицу.

У дома Билли и Эрин меня уже неудержимо трясло. Скорее всего оттого, что на мне была майка с надписью «Я почти уверена, что мой ангел-хранитель балуется крэком» и пара форменных медицинских штанов, которые я взяла домой из больницы, а температура на улице стояла где-то между «вот гадство!» и «охренеть как холодно!». С заднего двора Мэйбл я уехала, подняв столб пыли. Конечно, есть риск, что она заявит об угоне, но времени на объяснения не было. Как, видимо, и на то, чтобы захватить куртку. До сих пор я понятия не имела, как сильно поранила ногу, но ступня то и дело соскальзывала с педали газа. Так что к моим очень даже заметным конвульсивным дерганиям была наверняка причастна и потеря крови.