Грязная история
Шрифт:
Боксер лично никому не доверяя, спозаранку устроил наружку за ментовкой и очень удачно сел ему на хвост. Но тот как-то сумел оторваться, таскался неизвестно где полдня, и Боксер обнаружил его уже только после обеда, когда тот вышел из пиццерии в центре города и побежал за автобусом, чтобы на ходу запрыгнуть в него. Боксер сопровождал его в машине, как почетный эскорт, но этот ломина вышел на остановке и обосновался в сквере. На мобиле засел, но ему, видать, отлуп дали. Потому что морда у мужика была мрачная, глаза в кучке, злющие… Боксер вызвал Валерчика на подмогу, а то мужик стремный, одному трудно за ним уследить.
— Номер смотри, номер! — заорал он и из пепельницы ручку выхватил. Валерчик тем временем затараторил, как попугай повторяя цифры, чтобы не упустить какую-нибудь. Боксер записать успел и скупо похвалил Валерчика: «Молоток!» Потом они в таксопарк наведались, узнали, кто водила, и приперлись к нему среди ночи. Потому что смена его заканчивалась совсем поздно. Водила, конечно, обалдел и даже немного застремался, потому как у Боксера на роже написано, чего от него ожидать можно. Но адрес сразу вспомнил, куда отвез клиентов, подобранных у «Глобуса».
— Мужики, извините, номер дома не посмотрел. Но улицу помню.
— А о чем они говорили, не помнишь? — спросил Боксер.
— О всякой муре, я не прислушивался. Понял только, что оба центровые. Ну, по-московски говорили. Не так, как мы…
А потом еще желал им счастливого пути, не веря своему счастью, что так легко отделался. Боксер даже соизволил ему сказать на прощание: «Благодарствую». Валерчик чуть не умер от смеха, таким прикольным ему показалось это слово из уст Боксера.
И вот теперь они парились в машине, наблюдая за неказистым домом, где помимо здоровяка и центрового проживала какая-то тетка. Под стать своим жильцам тоже шухерная — так и шныряла из дома во двор да обратно. Как будто у нее шило в заднице. А тут до кучи приперся в эту беспокойную хату еще мужик, тоже не хилый, хоть и старый хрен.
У Валерчика опять заныла рука, и он невольно застонал, прижав ее к груди и баюкая, как младенца. Боксер на мгновение оторвался от окуляра бинокля и презрительно процедил:
— Хватит с ней нянькаться, будто у тебя одна культя осталась…
— Типун тебе на язык! — перепугался Валерчик, но руку опустил на колени. Боксер опять уставился в бинокль и замолчал.
Через несколько минут дверь открылась, и во двор гуськом вышли дед, центровой, а за ними здоровяк, на которого Валерчик точил зуб.
— Глянь… — встрепенулся Валерчик. — Вон здоровяк, сволочь такая! Урою!
Проводив взглядом всю компанию, Боксер стал в который раз названивать Баулу.
— Да что за хрень? — злобно проворчал он. — Где его носит?
— Слушай, Боксер, а на кой я тебе сейчас? Может, я пойду? — несмело предложил Валерчик. Мысленно он прикинул, что силы противника приумножаются, даже если не брать в расчет бодрого старичка, а сам Валерчик фактически инвалид. Одной рукой он сможет разве что закрыть лицо в случае драки. Но оправдываться перед Боксером не стал. Лучше доказать свою ненужность логически.
— И так уже из-за Гальки шум по всему городу. И радио передавало, и в теленовостях… А если она этому здоровому успела все рассказать, то менты нас, наверное, уже по всему городу ищут. Думаешь, они этого просто так отпустили? Небось слежку за ним поставили. А тут мы… И они нас могут замести! А кто тогда с Баулом свяжется, а? — решил пуститься на хитрость Валерчик.
— Хватит сопли распускать! — раздраженно бросил Боксер. — Смотри лучше, куда это они все потрюхали.
— Выпить, наверное… — предположил Валерчик, так как ему самому очень хотелось пива хлебнуть, но в машине, как назло, запасов не было.
— У тебя мысли об одном… — проворчал Боксер.
— Нет, у меня еще мысли и о другом. Что ты делать собираешься? Убивать их всех, что ли?
— Там видно будет… — неопределенно ответил Боксер, не отнимая бинокля от глаз. — Поехали потихоньку за ними…
Валерчик посопел, потянулся к больной руке, но тут же вспомнил злые насмешки Боксера и тяжело вздохнул. Угораздило же так влипнуть! Его дело не счеты сводить со всякими залетными бандитами, а девчонок пасти. А то и разбежаться могут. Только об этом говорить Боксеру тоже нельзя. Он и так сегодня лютый, как цепной пес…
Сергей Иванович одному ему известными закоулками и проходами между домов привел гостей на Припортовую, к своему дому. Отпер дверной замок, Турецкий зашел следом за ним, а Плетнев заключал небольшую процессию.
Неутешительная картина открылась друзьям и их провожатому. В темноватой комнате с зашторенными окнами забился в угол перепуганный насмерть парнишка. На вид ему было лет семнадцать. Видно, он совсем недавно спасался бегством, — одежда на нем была в пыли, лицо в грязных разводах. Похоже, он еще и плакал.
Сергей Иванович осторожно, как с больным заговорил с ним:
— Кирюш, вот мои хорошие знакомые. Можно сказать, друзья. Расскажи им про свои напасти. Они тебе помогут. Люди знающие, спецы в своем деле…
Кирилл уставился на Плетнева, и глаза его наполнились ужасом. Он медленно встал и вытянул перед собой руки, словно ограждаясь от Плетнева.
— Вы… Вы и здесь меня достали! Не надо… я ничего не знаю!
Плетнев изумленно смотрел на него, ничего не понимая.
— Так вот ты где, парень! Я же все пиццерии прочесал, чтобы тебя найти. Уж боялся, что с тобой что-то случилось… Только зря ты так меня опасаешься. Я не бандит, слово даю! — Плетнев улыбнулся парнишке, но тот не сводил с него испуганного и недоверчивого взгляда.
Сергей Иванович встревоженно переводил взгляд с одного на другого, не понимая, что происходит, и попытался успокоить парня.
— Кирюша, ты что? Это свои, они помогут!
Но Кирилл дрожал всем телом и сбивчиво повторял:
— Дядя Сережа…Дядя Сережа…Что же это? Он ведь с ними! Он же меня убьет! Он… Галю… Он… Он…
Плетнев сделал шаг к Кириллу, и тот отпрянул и вжался в стену.
— Погоди, парень. Успокойся…
Но Кирилл закрыл лицо руками и в истерике, захлебываясь словами, повторял: