Грязное мамбо, или Потрошители
Шрифт:
Заказ заключался в изъятии искусственных руки и ноги — оба протеза с левой стороны — у мужчины, проигравшего схватку с товарным поездом. Что-то там переходил, не сработал аварийный затвор, округ выплатил одну пятую суммы за биопротезы, клиент пять лет переводил проценты, но теперь все пошло к чертям.
Я показал Йену и Гаррету, как наполнять помещение эфиром — Йен ловил каждое движение с фанатичным интересом, Гаррет явно жалел, что нельзя вынести дверь и устроить потасовку, — и мы вошли внутрь.
Мистера Ивена, нашего клиента, мы нашли за столом, уткнувшегося лицом в миску тофу, а
— На невинных разевай пасть в свободное время, — сказал я. — Союз платит тебе не за то, чтобы ты лапал дамочек.
По-моему, у меня нет педагогической жилки, но я как нанятой вбивал свои знания, накопленные за годы работы, в этих пацанов, показывая, где лучше резать и доставать имплантаты, чтобы максимально ускорить процедуру и пролить меньше крови.
Но когда настало время делать первый надрез, рука затряслась, пробитая отчетливой дрожью. Вместо уверенных быстрых движений получалось черт-те что. Я решил не обращать внимания, нажал на скальпель, надрез стал нужной глубины, и мы сделали свою работу. Но пока я резал и изымал бок о бок с юнцами, которые однажды сменят меня на посту, эта мысль не давала мне покоя. Моя рука дрогнула. Вот и все. Начало конца.
— И тогда?.. — спросил аутсайдер. — Тебе перекрыли кислород?
Я покачал головой, раскаиваясь, что рассказал слишком много.
— Нет, заказов было достаточно.
— Так в чем проблема? Хватай квитки, греби наличные!
— Да как бы отвращение наступило, что ли. Не нужно мне это стало, и все тут.
Эсбери хотел спросить что-то еще, но Бонни — дорогая Бонни, которая сидит рядом со мной, пока я печатаю эти строки, и листает мудреную инструкцию к какому-то искоргану, — бросила на него предостерегающий взгляд, и он замолчал, ушел в кухню и принялся рыться в выдвижном ящике — бумаги так и летали. Отыскав карандаш, аутсайдер что-то настрочил на чистом листке блокнота.
Это был адрес, который он отдал Бонни.
— Идите туда. Найдите девку по имени Родезия, она вас спрячет.
Я взглянул на бумажку: этот дом на улице Гриндейл я помнил из прошлой жизни.
— Это же магазин Гейблмана, — сказал я. — Ты что, чокнулся?
Эсбери заржал и кинул мне печень. «Таихицу», последняя модель.
— У аутсайдера есть свои инсайдеры, биокредитчик. Склады фирм-производителей — идеальное убежище. Весь товар с серийными номерами, поэтому сканер там бесполезен.
Он был прав. Как печень, которую я держал в руке, каждый искорган на складе магазина снабжен чипом, отзывающимся на считывающий луч; на любой сканер придут тысячи сигналов. Даже Джейк со своим до небес навороченным агрегатом вряд ли сможет отыскать меня на складе Гейблмана — легче найти иголку в стоге сена.
Однако склад сотрудничающей с союзом фирмы не может служить постоянным убежищем нелегалам, и Эсбери это понимал. Повернувшись к Бонни, он сказал:
— Не вылезайте оттуда несколько дней, затем свалите и найдите меня. Я подыщу другое место.
Бонни обняла его — целомудренно, не прижимаясь — и твердой походкой
— Ты ее береги. Отнесись по-человечески. Тогда и мы с тобой поладим.
— Заметано, Эсбери.
Венди знала, что я ухожу. Я не хотел оглушать ее новостью, как поступили мои четыре бывшенькие, поэтому сел рядом и сказал прямо. Счета копились, карьера в биокредитах ожидала лишь официального завершения, и за «Джарвиком» неминуемо придут, как только истечет тридцатидневный льготный срок и выйдет последнее уведомление.
— Ты найдешь другую работу, — запротестовала она. — В иной сфере.
— У меня нет квалификации, — ответил я. — А начинать сначала слишком поздно.
— А ты не можешь… Не можешь вернуться в союз? Ты им нужен, я знаю. Станешь брать больше заказов, будем меньше есть, скорее выплатим за сердце…
Она была права, союз действительно не хотел меня отпускать. Когда я выздоровел, Фрэнк сдержал слово и снова начал давать мне заказы пятого уровня. Он был бы просто счастлив, продолжай я делать то, что у меня прекрасно получается, и платил бы мне отличные бабки, как все эти годы. Вероятно, даже присвоил бы шестой уровень. Но я не мог больше этим заниматься.
Да, жизнь полна сюрпризов: потерял сердце, обрел душу.
XVI
Время позднее.
Компания «Гейблман» — крупнейший промышленный комплекс, конгломерат нескольких производителей под одной крышей, работающих в одних и тех же производственных помещениях, на одном и том же оборудовании, нередко объединяя усилия, чтобы снизить общие расходы. Большинство американских специализированных производителей действуют под протекторатом «Гейблмана», включая «Стратерс», «Томпсон» и «Воком». «Стратерс», например, много лет противилась расширению производства, несмотря на свою знаменитую серию надгортанников. Всякий раз, когда «Стратерсу» присуждали премию Рэкмена за дизайн, заказы текли рекой, и энергичные инвесторы требовали, чтобы компания выпустила акции и превратилась из частной фирмы в акционерное общество. Однако Стратерсы, потомственные производители детской деревянной мебели, уже двадцать лет поставляющие на рынок эксклюзивные искорганы ручной работы, считали, что расширение лишь повредит бизнесу. То же самое с «Томпсоном», «Вокомом» и остальными; они не желали расширяться, но в то же время хотели иметь широкую систему сбыта, чтобы конкурировать с гигантами вроде «Таихицу» и «Маршодин».
Тут и появился «Гейблман», своеобразный посредник, сделавший эксклюзивные органы доступными для широких масс и кредитных домов вроде «Кентона» и Кредитного союза (обе организации имеют собственные заводы по производству искусственных органов, но охотно дают кредиты на чужую продукцию, если клиент вносит авансовый платеж и проценты).
Сложно, запутанно, но так они работают. Если деловые схемы современной индустрии искусственных органов перевести в систему координат, получится паутина, сплетенная пьяным пауком. Это не более чем корпоративный инцест кровных родственников делового мира.