Гуарани
Шрифт:
Взгляды и жесты девушки были выразительнее, чем слова ее примитивного языка. Глаза ее говорили:
— Ты свободен. Идем!
Часть четвертая. КАТАСТРОФА
I. PAСКАЯНИЕ
Уйдя от пригрозившего ему Жоана Фейо, Лоредано созвал четверых своих товарищей, которым он больше всего доверял, и увел их в кладовую.
Он запер дверь, чтобы никто не помешал ему спокойно обсудить с ними то, что он задумал.
За эти несколько минут он опять переменил составленный накануне план. Слова Жоана Фейо открыли ему глаза: он понял, что среди авентурейро начинает расти недовольство. Однако итальянец не привык отступать перед трудностями и не хотел расставаться с надеждой, которую так давно лелеял в сердце.
Он решил ускорить течение событий и в тот же день привести в исполнение свой замысел; для этого ему достаточно было шести сообщников, смелых и надежных.
Заперев дверь, он провел четверых авентурейро в комнату, смежную с молельней, где Мартин Ваз продолжал пробивать брешь в стене, отделявшей их от дона Антонио и его семьи.
— Друзья мои, — обратился к ним итальянец, — мы в отчаянном положении, у нас нет сил, чтобы защититься от дикарей, и рано или поздно мы все равно должны будем сдаться.
Понурив головы, авентурейро молчали; они знали, что это горькая правда.
— Нас ожидает страшная смерть. Это варвары; они едят человеческое мясо. Они пожрут нас. Наши кости останутся непогребенными.
Выражение ужаса изобразилось па лицах всех четверых. Они затряслись, как в лихорадке.
Лоредано пристально на них посмотрел.
— Но у меня есть средство спасти вас.
— Какое? — спросили все хором.
— Не торопитесь. Я могу спасти вас; но это не значит еще, что я это сделаю.
— Почему?
— Почему? А потому, что за всякую услугу надо платить.
— Чего же вы от нас требуете? — спросил Мартин Ваз.
— Я требую, чтобы вы следовали за мной и повиновались беспрекословно.
— Можете быть спокойны, — сказал один из авентурейро, — за моих товарищей я отвечаю.
— Мы согласны! — вскричали остальные.
— Отлично! Знаете, что мы сейчас сделаем?
— Нет; вы должны нам сказать.
— Так слушайте! Сейчас мы сломаем эту стену. Потом — войдем в комнату фидалго и убьем всех, кто попадется на пути; мы сделаем исключение только для…
— Для кого?
— Для дочери дона Антонио де Мариса Сесилии. Если кто из вас хочет получить другую девушку, берите ее себе, я согласен.
— А что потом?
— Весь дом станет нашим. Мы объединимся с нашими товарищами и нападем на айморе.
— Это не поможет, — возразил один из авентурейро, — вы же сами сказали, что у нас сил не хватит с ними справиться.
— Это верно! — согласился Лоредано. — С ними мы не справимся, но себя сумеем спасти.
— Как? — спросили недоумевающие авентурейро.
Итальянец улыбнулся.
— Когда я сказал, что мы нападем на айморе, я не совсем точно выразился: я имел в виду, что нападут другие.
— Все-таки это непонятно. Говорите яснее.
— Так вот, слушайте: мы разделим наших людей на два отряда, вы и еще несколько человек будете под моим началом.
— Допустим; что же дальше?
— После этого один отряд покинет дом. Будет сделана вылазка. Одновременно остальные откроют огонь со скалы. Это старый способ, и вы, верно, знаете его: атаковать противника сразу с двух сторон.
— А дальше что?
— Такая вылазка дело опасное; она сопряжена с риском для жизни. Вот почему за нее буду отвечать я. Вы последуете за мной. Только вместо того, чтобы идти на врага, мы направимся с вами к ближайшему селению.
— А, вот оно что! — воскликнули авентурейро.
— Под предлогом того, что дикари могут на несколько дней отрезать нам обратный путь в дом, мы возьмем с собою запасы еды. Мы пойдем не останавливаясь, не оглядываясь назад. И обещаю вам, мы будем спасены.
— Но это предательство! — вскричал один из авентурейро. — Мы предадим товарищей в руки врага!
— А как же иначе? Одни должны умереть, чтобы другие могли жить. Так уж устроен мир, и не нам его изменять. Надо считаться с его законами.
— Нет! На это мы не пойдем! Это низость!
— Ладно же, — холодно ответил Лоредано, — вы вольны поступить, как вам угодно. Потом пожалеете, только поздно будет.
— Но послушайте…
— Нет, нам больше не о чем говорить. Я думал, что вы люди, которых стоит спасать. Теперь я вижу, что ошибся. Прощайте.
— Если бы не предательство…
— Какое там предательство! — в бешенстве вскричал итальянец. — Неужели вы в самом деле думаете, что хоть один из нас уцелеет! Все тут пропадем. А раз так, то пусть хоть несколько человек спасутся.
Последний довод, видимо, поколебал авентурейро.
— Даже у тех, кому придется умереть, — продолжал Лоредано, — если они не отъявленные эгоисты, не будет права жаловаться на свою судьбу; пусть радуются, что смерть их на пользу товарищам пошла. Ведь это лучше, чем погибать ни за что. А так оно и случится, если мы будем сидеть сложа руки.
— Ладно. Тут ничего не скажешь. Полагайтесь на нас, — сказал один из авентурейро.
— Как хочешь, только потом я всю жизнь буду каяться! — воскликнул другой.
— Ну так закажем мессу за упокой их души!
— Неплохо придумано! — усмехнулся итальянец.
Авентурейро стали помогать своему товарищу ломать стену. Лоредано отошел в угол комнаты.
Некоторое время он смотрел на работавших. Потом снял с себя пояс из стальных пластинок, стягивавший его камзол.
На внутренней стороне этого пояса была узенькая прорезь. Он вытащил оттуда лист пергамента, сложенный вдвое. То был знакомый нам план пути к серебряным залежам.
Лоредано глядел на этот клочок пергамента, и в памяти его оживало прошлое. Но воспоминания эти отнюдь не пробудили в нем угрызений совести; напротив, они еще больше разожгли его желание добыть сокровища, которые принадлежали ему, но все никак не давались в руки.