Гуд бай, Америка…
Шрифт:
— Ну и куда она ускакала?
Нет. Это любопытная Маринка ко мне пожаловала. Она уже избавилась от бейсболки и уши не торчат в разные стороны.
— Ты машину заперла?
— Да. Вот, держи ключи!
— Садись!
— Я что-то не поняла… Она убежала куда-то, а магазин на тебя оставила?
— Ага…
— А ты хотел придти сюда с пистолетом и ограбить магазин.
— Ну…
— И что?
— Понимаешь… Тут такое дело…
Начинаю ей пересказывать историю пропажи владельца магазина.
— То есть, ты решил не сидеть целую неделю
— Ну, надо же помочь человеку?
— А оно тебе надо?
— Да я сам не понял, как согласился.
— И куда побежала эта Сара?
— В банк, за деньгами.
— А ты уверен, что она пошла в банк, а не в полицию? Она же вроде бы опознала тебя, как Айвена, который убивает гангстеров.
— Блин! А я об этом даже не подумал.
— Ты не знаешь женщин. Они порою бывают коварны…
А ведь точно. Этот вариант тоже нельзя исключать. Блин горелый… Что же делать?
— Слушай! Возьми ключи, и отгони машину подальше от входа. Лучше всего за угол. Сиди в машине! Если что-то подозрительное заметишь, просто посигналь мне. Ну а я тогда уже пойму, что надо прорываться с боем.
— А если она одна вернётся?
— Тогда просто смотри за улицей.
— Ладно.
Маринка, взяв ключи, убежала. Через стеклянную витрину я увидел, как она отъезжает за угол. Решив обезопасить себя от внезапного вторжения вооружённых до зубов полицейских, я вытащил со склада понравившийся мне пулемёт системы Браунинга, и снарядил его лентой из жестяного короба. Пристроил на сошках так, чтобы можно сразу вести огонь через обе стеклянные витрины.
Магазин стоял на углу двух улиц, и обзор был довольно-таки хороший. Правда и я был на виду у всех проходящих и проезжающих мимо. Так что шансы на длительную оборону у меня абсолютно нулевые. К тому же, тут в магазине есть ещё и запасной выход. А держать на прицеле все выходы и входы мне одному не удастся. Может и в самом деле сбежать, пока Сара там где-то ходит-бродит?
Только вдруг, как озарение, пришло осознание того, что не сможет эта малознакомая девушка предать меня и сдать полиции. Откуда взялась эта мысль? Сам не понимаю. Но почему-то я уверился в том, что нет пока никакой опасности для меня. Ну а то что Маринка предположила, это всего лишь отголосок её ревности.
* * *
Сара появилась через полчаса. В руках она несла небольшой свёрток из бумаги. Я-то знал, что скорее всего там пачки с деньгами, но вряд ли кто посторонний мог догадаться об этом. Люди с большими деньгами стараются носить их более аккуратно, а эта девушка беспечно тащила несколько тысяч долларов мелкими купюрами так, как будто в руках у неё бельё из прачечной или завёрнутые в бумагу книги.
— А чего это ты тут с пулемётом?
— Да вот, смотрю, может скоро пригодится нам.
— А мне кажется, что ты приготовился отстреливаться. От кого, если не секрет?
— От всех.
— Ты думал, что я пойду в полицию?
— Была такая мысль.
— Ты мне не веришь?
— Я тебя мало ещё знаю.
— А ты честный.
— Что мне ещё остаётся?
— Тогда скажи мне честно: Айвен — это ведь ты?
— Сара! Посмотри мне в глаза!
Она пристально посмотрела на меня. Её глаза были серыми и холодными. Я приложил руку к сердцу и почти торжественно сказал:
— Заявляю тебе честно и со всей искренностью: Я не Айвен. Я никогда не делал того, что ему приписывают. Я никогда не был в Бостоне. Я никого не спасал на заправке. Я не помогал полицейскому, которого подстрелили на дороге.
Сара молчала ещё минуты две, а потом сказала:
— Я тебе верю. Но почему тогда ты так похож на тот рисунок в газете?
— Мы ещё мало знакомы с тобой, Сара. Давай договоримся о том, что я тебе после отвечу на этот вопрос. И мы сможем расставить все точки над «и».
— Зови меня Салли! Сара — это уж больно официально.
— О, кей!
— И скажи своей подруге, чтобы она перестала себя выдавать за мексиканку. Она такая же мексиканка, как и я.
— Ты не похожа на латиноамериканку.
— Она тоже не похожа. Зови её сюда!
* * *
Сидим уже полчаса, занимаясь всякой ерундой. Делаем «куклы». Пачки пятёрок и десяток превращаются в тщательно упакованные пачки соток и полтинников. Сара очень удивилась моему предложению превратить пять тысяч в пятьдесят таким способом. Да. Она явно не знакома с русским дворовым фольклором семидесятых годов. А я хорошо помню ещё из прошлой жизни эту дурацкую частушку:
Сидит Вовка на скамейке
Х*ем долбит три копейки,
Хочет сделать три рубля.
Не выходит ни х*я.
Глупо и пошло, зато как раз к месту. А вот у нас получилось. Даже лишние пачки образовались. Это мы сгоряча переборщили.
Конечно, если кто-то попытается вскрыть пачку, то наша подделка сразу раскроется, но на первый взгляд, совсем не заметно, что сотки и полсотенные купюры лежат только сверху. А хорошо, что все долларовые купюры вне зависимости от номинала одного размера. Это просто праздник какой-то. Если бы мы в советских рублях «куклу» делали, то пришлось бы, трындец как заморочиться. Резать бумагу. И ещё не факт, что получилось бы так красиво, ведь у бумаги по краям получился бы цвет, отличающийся от расцветки червонцев и сторублёвок. А тут, всё серо-зелёное, что у одного, что у ста баксов.
Сара и Маринка уже познакомились по новой. Моя боевая подруга назвалась именем Мэри и это всех устроило. Девчонки болтают о чём-то своём. Похоже, что плохое знание английского у Маринки не особо им мешает. Девочки — они такие девочки.
Ну а я, даже не стараясь прислушиваться к их болтовне, не прекращаю думать о предстоящей операции. Спрашиваю у Салли:
— Когда тебе обещал перезвонить тот незнакомец?
— Завтра в полдень, а что?
— Ты бывала уже в Москве?
— Нет.