Гулаг для эльфа
Шрифт:
Хэлдир ничего не сказал, просто, как радушный хозяин, подцепил тем же ножом внушительный кусок только что нарезанного мяса и положил в тарелку Грина.
– Орки сами найдут убийцу.
– повторил он, - И справятся куда лучше нас. Я их знаю. Я прожил с ними не один год.
– А Вы что можете сказать?
– спросил Грин.
– Ничего.
– ответил Хэлдир, наливая из кувшина тёмное домашнее пиво в кружки себе и Грину, - Ничего, что тебя бы заинтересовало. С покойным близко не был знаком, хотя в селе у них бывал. Он был из Лугбурза, а их кланы поначалу не ладили. Какие-то разногласия у них там были из-за пастбищ в горах. Но потом они пришли к соглашению и в знак мира обменялись воинами. У орков есть обычай при заключении мира между кланами мужчины уходят в тот клан, с которым заключают мир и там находят себе жён. Точнее — это женщины берут себе мужей.
– Что, все мужчины?
– удивился Грин.
– Нет. Только холостые. У орков мало женщин поэтому мужчина после свадьбы уходит в род жены. Женщины у них правят и властвуют.
– Матриархат.
– Что?
– В моём мире это называется матриархат.
– пояснил Грин, - Власть женщин.
– А.
– Так Вы говорите, что у них были разногласия из-за пастбищ.
– напомнил Грин, - Может быть, кто-то решил вспомнить старые споры и...
– Сомневаюсь. Орки не нарушают клятв. А если и так — то у них тем больше причин найти убийцу. И я ему не завидую. Клятвопреступников обычно замуровывают в пещере заживо. Или сбрасывают со скалы.
– Как туда добраться?
Хэлдир посмотрел на Грина, как смотрят родители на упрямого ребёнка.
– Я сам с тобой поеду. Без меня с тобой не то, что разговаривать — даже в селение не впустят.
– сказал он наконец.
Ехать пришлось верхом. Иначе, как сказал Хэлдир, до селения не добраться. Идти пешком, как вариант даже не рассматривался, а Грин ездить верхом не умел. Поэтому когда им подвели двух коренастых косматых лошадок, следователь загрустил.
– Ты что, лошадь впервые видишь?
– изумился Хэлдир, - У вас там что, лошадей нет?
Сам он сидел в седле так же естественно, как до этого дома на стуле.
– Лошади есть.
– признался Грин, - Но ездить на них мне не приходилось.
Дорога оказалась даже живописной. Горы чем-то напоминали однажды в детстве виденные Альпы в его, Грина, мире. Но в тот момент Грину было не до красот природы — он боялся сверзиться.
Селение они увидели издалека — высокие, похожие на башни, постройки, обнесённые где крепким частоколом, а где каменной кладкой.
– У нас печаль.
– поведал им через небольшое окошко, прорубленное в воротах привратник.
– Мы пришли разделить её.
– смиренно ответил Хэлдир.
Окошко захлопнулось и там, внутри, послышалось неразборчивое бормотание. Очевидно, привратники совещались — впускать их, или нет. Наконец створка заскрипела и отворилась.
– Входите!
Хэлдир спешился, знаком приказав Грину сделать то же самое. Тот с облегчением повиновался. Ведя лошадей в поводу, они прошли в открывшуюся створку ворот. Там, за воротами стояли двое: мужчина и совсем молодой парень. Оба в кожаных доспехах с железными наклёпками поверх рубах, вооружённые луками и мечами. Волосы мужчины были заплетены в две длинные, ниже пояса, косы, концы которых были заткнуты за широкий, богато отделанный серебристыми накладками пояс, у парня волосы были собраны во внушительных размеров узел на затылке, который поддерживала матерчатая повязка. Хэлдира оба привратника, похоже, знали, а на Грина воззрились с мрачным любопытством.
Тризны, как любезно объяснил ему Хэлдир, орки справляют в день похорон, которые совершают на следующий день после смерти, а так же на третий, девятый и пятнадцатый день после похорон. Они приехали на третий день после похорон.
Как и предупреждал Хэлдир — с Грином вовсе не горели желанием общаться. Единственная, кто снизошёл до общения со следователем оказалась матушка Телума, которая, однако, была одной из Матерей Клана.
Но и матушка Телума повторила то же самое, что ранее сказал Грину Хэлдир — орки сами разберутся и найдут убийцу. Единственное, что выяснил Грин, что убитый — некто Шаграт из Лугбурза, был мужем некой Ахэнн. С безутешной вдовой пообщаться тоже не удалось — сразу после похорон та ушла в лес — готовить вдовью месть и где она срывается — не знает никто, кроме одного-двух ближайших родственников, но те, разумеется, ничего не скажут. Месть вдов за смерть мужа была обычной практикой у орков, придерживающихся обычая вендетты. Но их пригласили разделить трапезу и позволили переночевать в селении.
Возвращались обратно на следующий день «не солоно хлебавши». Им вежливо, но настойчиво дали понять, что делать им там нечего.
– Говорил я тебе.
– сказал Хэлдир, когда селениескрылось за поворотом. Грин с облегчением спешился и повёл своего коня в поводу.
– И что теперь делать будешь?
– продолжал дроу.
– Но я обязан расследовать это дело. Есть закон...
– Который оркам не писан. Знаешь, Грин, ты мне сразу понравился. Но скажу честно — то, что ты затеял, да и те, кто тебя сюда прислал — глупость. Я хорошо знаю орков и, признаюсь, уважаю их куда больше, чем своих соплеменников. Мы погрязли в разврате и праздности, а орки целомудренны, строги и честны. Мы, эльфы, как светлые, так и дроу, возомнили себя Любимыми Детьми Единого и впали в гордыню. Решили, что нам всё позволено и в итоге стали кошмаром Среднеземья. Мы, а не орки, которых мы обвиняем во всех смертных грехах. И поэтому мы с Олейдой сделали так, чтобы наших детей воспитывала оркнейка. Нас, дроу, разложение коснулось меньше, чем Светлых, но и у нас всё больше тех, кто предпочитает жизнь в праздности и разврате.
– А что ты думаешь?
– спросил его Грин, - Кто может быть убийцей? Кому нужна смерть этого Шаграта? И я бы хотел взглянуть на место убийства ещё раз.
Глава 4. Бог из машины.
Оркестр гремел. Трубачи, багровея, выдували медь, маленький тщедушный барабанщик изо всех сил ухал мягкой колотушкой в огромный барабан, висевший у него на животе, тамбурмажор лихо подкидывал свой жезл. Солдаты с грохотом впечатывали каблуки в булыжник мостовой. В виду отсутствия в городе достаточных размеров площади для проведения парада (площадь была, но маленькая и её целиком занимал рынок, выкурить который оттуда было нереально), шли по главной улице.
Я
Так давно тебя искал!
Там, где много моря,
Много скал!
А, когда нашёл тебя, то ты
Была так похожа на мечты!
Пели солдаты, старательно впечатывая подошвы в булыжники.
Но ты,
Ты обманула меня!
Ты,
Ты ко мне не пришла!
Ты
Ты залезла в мой карман,
Но я не нашёл тебя там!
Песня состояла только из одного куплета и припева и потому солдаты, пройдя несколько шагов, добросовестно грохая сапогами, начинали её заново. Смысл сего опуса, сводился к тому, что мужчинам, вобщем-то, романтические чувства тоже не чужды и что их тоже иногда обманывают.
Окна, карнизы и крыши домов густо облепили зеваки. Не каждый день такое увидишь, а такое многие видели вообще впервые. Настю толпа затёрла сначала в самый угол, откуда почти ничего видно не было, но потом, усиленно работая локтями, девушка сумела протолкаться к крыльцу какого-то дома и даже взобраться на самую верхнюю ступеньку.