ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917-1960
Шрифт:
22 июля с. г. во втором лагерном отделении заключенные первой и второй смены в количестве 1500 человек отказались выходить на работу в шахту № 7, заявив: «Пока не прибудет в Воркуту представитель ЦК КПСС, на работу не выйдем».
На следующий день число отказчиков от работы в этом лагерном отделении возросло до трех тысяч человек.
24 июля с. г. во всех лагерных отделениях, в соответствии с полученным указанием МВД СССР, было объявлено о введении для заключенных Речного лагеря ряда льгот, в частности:
— о введении девятичасового рабочего дня;
—
— о разрешении свиданий с родственниками;
— о разрешении переписки с родными;
— о разрешении перевода заработанных денег своим семьям;
— об увеличении выдачи денег с лицевых счетов до 300 рублей в месяц. Заключенные второго, третьего и шестого лагерных отделений решение МВД
СССР о введении льгот встретили враждебно и 25 июля с. г. в этих отделениях не выпили на работу 8700 человек, в связи с чем на шахтах №№ 7, 12, 14 и 16 и строительстве ТЭЦ—2 все работы были приостановлены.
26 июля с. г. заключенные третьего лагерного отделения напали на штрафной изолятор и освободили 77 заключенных, ранее изолированных подстрекателей к невыходу на работу. При нападении заключенных на штрафной изолятор охраной было применено оружие, в результате из числа нападавших два заключенных было убито и два ранено.
28 июля с. г. заключенные тринадцатого лагерного отделения, работавшие на шахте № 30, узнав, что соседние шахты не работают, от выхода на работу тоже отказывались.
Организаторы массового саботажа среди заключенных стали проводить следующую агитацию:
«Нам идут на уступки, а раз этого мы добились, то мы добьемся своей цели. На удочку приказа о льготах не идите и никаким провокациям не поддавайтесь. Нам нужна воля и мы хотим, чтобы из ЦК КПСС нам сказали о наших сроках…»
Во втором, третьем и десятом лагерных отделениях организаторы саботажа создали штабы. Во главе такого штаба во втором лагерном отделении стоял заключенный КЕНДЗЕРСКИЙ, бывший капитан польской армии, осужденный в 1949 году по ст. 58-1«б» УК РСФСР на 15 лет.
В связи с тем, что лагерные отделения в своем большинстве расположены вблизи шахтерских поселков и в самом городе Воркуте, о массовой волынке и саботаже заключенных стало известно городскому населению.
Поступившие агентурные данные о настроениях населения в связи с возникшей волынкой заключенных в Горном лагере свидетельствовали о том, что основная масса населения Воркуты была возмущена поведением заключенных и выражала недовольство по поводу нерешительных действий лагерной администрации в отношении саботажников.
Среди вольнонаемных работников шахт имелись следующие суждения:
«Тяжело сейчас стало работать на шахте. Народ развинтился и обнаглел. Слова не скажи, а то сейчас же окрестят тебя бериевцем. Начальство лагерное опустило руки и заигрывает с заключенными, а они пользуются этой слабинкой».
Буровой мастер МАРКУ НАС рассказал случай, происшедший с ним в шахте: «Оставшись после смены, чтобы добурить в забое, ко мне подошли несколько заключенных и, схватив электросверло, приказали прекратить работу, угрожая расправой. Я, испугавшись, бросил
Инженер СЕНЮШКИН заявил:
«Большая вина в создавшейся обстановке в лагере ложится на местную администрацию, которая не сумела вовремя и быстро изъять зачинщиков. Я полагаю, что со всеми бастующими расправятся очень строго».
Житель города ШТОППЕЛЬ заявил:
«Пусть заключенные даже неправильно осуждены, но делать забастовку — это недостойно советских людей. Надо организаторов забастовки просто повесить».
Бухгалтер Углесбыта САБКО сказал:
«Если забастовщики выйдут за зону, будем с ними воевать, как с врагами». Аналогичные высказы1вания были получены от других многих вольнонаемных работников шахт, проживающих в городе Воркуте и шахтерских поселках.
2. Мероприятия, проведенные комиссией МВД СССР по ликвидации массового саботажа
Во всех шести лагерных отделениях, где имело место неповиновение заключенных 29 и 30 июля с. г. комиссией МВД СССР были проведены беседы с заключенными, во время которых выслушаны все их жалобы, просьбы и заявления. По всем вопросам, входящим в компетенцию комиссии, были даны соответствующие ответы и разъяснения.
В момент проведения бесед с заключенными организаторы саботажа выставляли перед комиссией наиболее враждебно настроенных заключенных, которые с заранее подготовленными в демагогическом духе выступлениями излагали комиссии в ультимативном тоне требования от имени всех заключенных о массовом пересмотре дел, об освобождении из лагеря всех заключенных или о сокращении всем заключенным сроков наказания.
Во втором лагерном отделении в конце беседы заключенный ЛЕВАНДО, являющийся организатором саботажа в этом отделении, в дерзкой форме заявил, что прибывшей комиссии из Москвы заключенные не доверяют и дальше говорить с ней не хотят и требуют приезда к ним члена Президиума ЦК КПСС. После чего ЛЕВАНДО предложил всем заключенным разойтись по баракам, что ими и было сделано.
В десятом лагерном отделении организаторы саботажа вели себя более дерзко и вы1зы1вающе. Основные требования организаторов саботажа сводились — немедленно решить вопрос о массовом пересмотре дел и об освобождении из лагеря всех заключенных.
Разъяснение заключенным о введении для них по решению МВД СССР целого ряда льгот было встречено насмешками.
С целью недопущения возможных со стороны заключенных прорывов за зону и побегов, охрана жилых и производственных зон в каждом лагерном отделении была организована по усиленному варианту.
Личный состав охраны, офицеры и солдаты были тщательно проинструктированы и введен офицерский контроль за несением службы нарядом.
Перед оперативным аппаратом и администрацией лагерных отделений была поставлена задача немедленно выявить и взять на учет всех организаторов, подстрекателей и активных участников саботажа с тем, чтобы впоследствии изолировать их из общей массы заключенных.