Гулы
Шрифт:
— В пятидесяти километрах от Мекки.
— От Мекки? Но это священный город ислама!..— Пораженный услышанным, Гольди умолк.— Так как же им удалось это сделать?
Несколько секунд демонолог молчал. В какой-то миг он напрягся — словно увидел что-то на площади,— потом немного расслабился и, передвинув бинокль, сказал:
— Ответ на ваш вопрос заключен в «Зенд-Авесте», комиссар. Главная идея маздеизма состоит в конечной победе добра над злом. При этом последователи маздеизма имеют то, в чем отказывают человеку все современные религии,— полную свободу выбора. По «Авесте», человек может на время встать на любую сторону — добра или зла — при условии, что в конечном итоге коллективное добро победит. И эту идею используют люди из рода Аз Гохар —
Впервые о людях из рода Аз Гохар я узнал восемь лет назад в Рединге, в архиве центральной библиотеки. Я разбирал там церковные записи и наткнулся на один документ, датированный серединой шестнадцатого века. Составил его, насколько я помню, управляющий поместьем лорда Честертона. Так вот, в той бумаге рассказывалось о странной истории, связанной с двумя христианами-проповедниками — в конце августа того года, которым был датирован документ, в Честертон пришли два монаха. Они прожили в местном трактире два дня, а вечером третьего раскопали на кладбище могилу старого лорда. Далее в документе приводились странные факты: на кладбище, куда за монахами пошли местные жители во главе с молодым лордом, было убито несколько человек, сам лорд Честертона едва не погиб, но главное состояло в другом — те монахи вытащили из фамильного склепа семьи лордов Балмеров не истлевший труп, а живое создание, как две капли воды похожее на старого лорда, и вот это-то существо заставило людей схватиться за мечи. Они не убили друг друга лишь потому, что монахи успели сжечь существо. На следующее утро, когда жители Честертона вернулись на кладбище, они нашли возле склепа только обугленные останки, а сами монахи из Честертона ушли и больше их там ни разу не видели. Но той ночью на кладбище они назвали лорду Честертону свои имена. Как вы думаете, комиссар, кто были эти монахи?
— Предки Бен Аз Гохара? — выдохнул Гольди.
— Точно,— кивнул демонолог.— Два человека из рода Аз Гохар пришли в Честертон, чтобы найти родившегося на местном кладбище гула, прежде чем тот сумеет выбраться из могилы, при этом они воспользовались Библией, чтобы расположить к себе местных жителей. И так они поступали всегда: направляясь в Европу, брали с собой Библию и распятие, оказываясь в Азии, прибегали к силе Корана. Они выбрали меньшее зло — видимый отказ от истинных убеждений,— чтобы бороться со злом большим — гулами.
Когда Андрей замолчал, Гольди перевел взгляд на Паолу — похоже, она заканчивала дорисовывать план, а значит, у них практически не было времени,— и все-таки оставался вопрос, ответ на который был ему неизвестен, и он задал его:
— И все-таки, синьор Белов, одну вещь я так и не понял… Жизнь Аз Гохара посвящена борьбе с гулами, вы тоже знаете о них предостаточно. В то же время в целом мире о гулах ничего не известно — например, я до сегодняшнего дня никогда не слышал о них… Так как же так вышло, что в мире ничего не знают о гулах?
Коротко взглянув на него, Андрей проговорил:
— А почему вы решили, комиссар, что в мире о гулах ничего не известно?.. Возможно, о них не знает «западная цивилизация», но ведь это не весь мир — поверьте мне: в Азии о гулах знают достаточно. Поезжайте в Сирию или Иран, зайдите в любую чайную, и вы услышите множество историй о духах пустынь — их рассказывают уже много веков, и по большей части они связаны с гулами. Видите ли, Бен вам кое-чего не сказал — по неизвестной причине гулы предпочитают рождаться в сухой земле жарких стран. Пустыни Аравии и Северной Африки подходят для этого как нельзя лучше, и легенды о злобных духах пустынь — всего лишь пересказ редких кочевников, переживших встречу с «пустынными» гулами.
Андрей снова направил бинокль на площадь, закончив:
— Так что в мире о гулах знают, комиссар, уж вы мне поверьте…
Сильный ветер изгибал уличный указатель и раскачивал кроны деревьев. Сидя в машине, припаркованной в двадцати метрах от кольцевого шоссе, Франческо смотрел на зеленую стену, окружающую центр Террено. Замерший рядом Пальоли своей неподвижностью напоминал каменный монумент. Свинцовое небо было настолько низким, что, казалось, в любой момент могло рухнуть на землю. На часах Франческо было уже без пяти пять и секундная стрелка продолжала свой бег, но теперь время играло против людей.
Теперь оба знали, что предложение Доминика убить Вассах Гула, казавшееся не таким уж бредовым на пустой улице южной окраины, в действительности неосуществимо. Это они поняли, когда, выехав на кольцевую дорогу с виа Мугетто, поравнялись с южной аллеей парковой зоны и на расстоянии двухсот метров от себя увидели кусок площади перед комиссариатом. В течение минуты они наблюдали за площадью и заметили, как несколько гулов проследовали друг за другом с интервалом в двадцать секунд — было похоже, что эти создания, словно часовые, обходят площадь по кругу. Для Доминика это открытие явилось неожиданностью, однако Франческо нечто подобное ждал. Понаблюдав за гулами еще с полминуты, он решил, что оставаться здесь дальше опасно, и двинулся по кольцевой дороге на запад, через сорок метров свернул на узкую улочку, параллельную виа ди Сета, и остановился за разбитым фургоном. Через минуту по кольцевой дороге проехал полицейский автомобиль. Франческо и Доминик сразу же поняли, что в нем сидит гул, а первый решил, что направляется тот к чимитеро ди Джованни. Мысль эта появилась у него в первый же миг, а когда машина свернула на идущую к кладбищу улицу, она превратилась в уверенность… Последовавшие за этим минуты оба молча смотрели на стену деревьев — ни один не знал, что делать теперь,— однако продолжали сидеть, словно в самом ожидании было какое-то действие…
Когда стрелки часов показывали без четырех пять, Франческо сказал:
— Нам нужно принимать какое-то решение, Дик. Сидеть здесь без действий бессмысленно. До Вассаха мы добраться не сможем — гулы сторожат площадь,— ловить же их поодиночке тоже нет смысла. Мне кажется, надо все-таки найти телефон!
Переведя взгляд на капо, Доминик выдохнул:
— Но ведь телефоны сейчас не работают?
— Я имею в виду аппарат, работающий через спутник. Он обязательно должен быть где-то в городе. Мы должны найти такой телефон и связаться с Миланом — сами мы ничего сделать не сможем.
Выслушав капо, Доминик какое-то время сидел неподвижно. Глядя на него сбоку, Франческо понимал, что творится в душе Доминика,— словно сама идея переложить на других право уничтожать гулов казалась помощнику кощунственной. Сейчас на нем уже не было больничного халата, но и в просторной рубахе он выглядел не лучше, чем четверть часа назад.
Доминик провел пальцами по лицу, словно прощаясь с мыслью отомстить тем, кто был виновен в смерти жены, и уже собрался ответить, когда, увидев что-то на кольцевой дороге, застыл.
Повернув голову, Франческо перевел взгляд туда же, куда смотрел Доминик, и заметил спортивный автомобиль — голубой родстер катил по дороге: за рулем его сидел светловолосый водитель, рядом примостилось существо в форме карабинера. Словно подражая помощнику, он замер, превращаясь в гранит — лицо его мгновенно стало похожим на маску, живыми остались только глаза,— стараясь не шевелиться, капо следил за машиной, быстро перемещавшейся на фоне деревьев: в считанные секунды родстер доехал до улочки, на которой замерли люди, не останавливаясь проследовал дальше и через короткое время свернул на улицу, идущую к Кальва-Монтанья.