Гулы
Шрифт:
— У меня есть основания думать, что этого не случится.— Заметив, что демонолог готов возразить, Гольди закончил: — Все! Делаем, как я сказал!
Сняв с плеча сумку, он шагнул к изгороди, решетка которой была густо оплетена стальными цветами и словно создана для того, чтобы по ней лазили. Поставив ногу на «стебель» в полуметре над мостовой, комиссар ухватился за вершину ограды и полез на решетку… За короткое время он поднялся наверх, перебросил ногу через «волну» и спрыгнул на землю. Приземлившись на клумбу пионов, на мгновение замер и бросил взгляд на окна библиотеки, но не заметил в них ничего подозрительного. Тогда он повернулся к ограде. По его знаку демонолог
Через сорок секунд Андрей приземлился на клумбу пианов, пробежал по цветам и оказался возле Гольди и Паолы. К этому времени комиссар успел вытащить из рюкзака литровую бутылку с бензином и привязать ее к ремню «скользящим» узлом. Андрей бросил взгляд на бутылку, но ничего не сказал, Гольди же выдохнул:
— Начинается самое главное. Теперь все делаем четко и по возможности тихо. Я лезу в окно — следите за мной.
Развернувшись на дорожке, идущей по периметру здания, комиссар взглянул на окно, однако прежде чем подниматься наверх, опять прислушался к телу. «Шорох» в затылке не стихал ни на миг, однако и не становился сильней. Сейчас он был примерно таким же, что и в проулке, может быть, став лишь чуть более назойливым. Похоже, гулы находятся в глубине здания, решил комиссар и бросил взгляд вверх.
Окно, о котором в пожарном депо говорила Паола, находилось в метре над его головой. Сейчас его левая створка с решеткой была приоткрыта — между ней и правой половиной окна оставалась узкая щель. По всей стене здания тянулась лепка в виде волны, поднимающейся к крыше с периодичностью в метр. Оглядев стену, комиссар поставил ногу на первый ряд лепки, подпрыгнул и ухватился за подоконник правой рукой. Левой потянул за створку. Когда она открылась, положил руку на подоконник и перенес ногу на следующую «волну».
Десять секунд спустя Гольди оказался в окне. Переборов первоначальное желание спрыгнуть на пол, развернулся на подоконнике и осторожно, одну за другой, спустил ноги вниз. Лишь ощутив под ногами поверхность, перевел дух и оглядел комнату.
Справа от него стоял стол с лакированной крышкой, напротив окна — фанерованный шкаф. Под потолком комнаты висели две лампы в пластиковых абажурах, слева виднелась двустворчатая дверь. Двинувшись от окна, комиссар пересек комнату и оказался у двери. Прислонившись ухом к замку, какое-то время слушал, надеясь разобрать звуки, производимые гулами. С момента как он спустился с окна, «шорох» в затылке слегка изменился — правда, он не мог понять каким образом,— громкость его осталась прежней, изменилась скорее тональность. Стоя у двери и пытаясь разобрать обычные звуки, комиссар одновременно старался понять, откуда идет этот «шорох», но за то время, что слушал, ничего не услышал и решил, что разбираться с «шорохом» ему пока рано. Еще пару секунд он оставался у двери, а потом вернулся к окну и, выглянув из него, кивнул Паоле.
Полторы минуты спустя Андрей поднялся в окно, перелез подоконник и приблизился к замершим у двери Гольди и Паоле. Лицо у девушки было бледно-зеленым — очевидно, она проживала в памяти моменты убийства,— эта комната, в которой вместе с напарницей они провели много дней, не могла не всколыхнуть у нее этих воспоминаний, лицо комиссара было внешне спокойным, на бедре его висела бутылка с горючим, в руке он держал автомат. За секунду Андрей прочитал в глазах Гольди: наступил тот момент, ради которого они пришли в это здание. Он вытащил фляжку и, словно человек, готовый к прыжку, поднял большой палец вверх. Комиссар облизнул губы и потянул ручку двери, створка которой начала поворачиваться, открывая перед людьми полумрак коридора…
Глядя вдоль тротуара на скорчившегося у угла дома капо, Доминик ждал. Прошло уже больше минуты, как Франческо выглянул в переулок, но за все это время ничего не случилось — замершая у угла дома фигура оставалась недвижной, и в какой-то миг он решил, что сердце капо остановилось и тот умер, превратившись в одного из тысяч покойников, лежащих сейчас по всему городу.
Когда прошло еще полминуты, фигура капо двинулась с места — Франческо поднялся и отправился по тротуару к «пежо». В считанные секунды прошел расстояние, отделявшее его от седана, и уселся за руль, пару секунд сидел молча, глядя на тротуар, наконец процедил:
— Они забрались в библиотеку: перелезли ограду и поднялись в окно.
— Зачем это? — вырвалось у Пальоли.
— Не знаю.
— Но в библиотеке сейчас находится гул, если они с ним столкнутся…
— Можешь не сомневаться: они знают о гуле,— жестко оборвал его капо,— они действовали так, чтобы их не заметили.
Мгновение после того, как замолчал Борзо, Доминик думал: что означают действия этих людей? — потом произнес:
— Эти трое связаны со стариком. Тот парень в зеленой рубахе наверняка знает о гулах — ты сам это говорил,— значит, нам нужно присоединиться к ним. Возможно, у них есть план, как уничтожить этих созданий, и может быть, они отправились сюда именно за этим?
— У меня тоже есть план,— выдавил капо.— Я отправлюсь к библиотеке и подожду, пока кто-нибудь выйдет оттуда, а когда это произойдет, воспользуюсь этим,— он поднял ружье.
Бросив на него недоумевающий взгляд, Доминик произнес:
— Франческо, ты ведь не хочешь?..
— Вот что,— процедил капо, словно заранее зная все, что мог сказать Доминик,— если гул убьет этих людей, эти патроны достанутся ему, если же повезет комиссару и он выйдет из библиотеки живым, я всажу картечь ему в голову.
Доминик качнул головой, отказываясь верить ушам:
— Франческо, это единственные люди, которые, возможно, знают, что нужно сделать, чтобы остановить этих существ, и ты хочешь их застрелить?
— Похоже, ты плохо слушал меня… Этот человек, Гольди, не выпустил меня из машины, пока мы находились в Террено, и я поклялся убить его, если Мальда умрет.
— Но ведь они умерли не из-за него — их убили гулы.
— Если бы он выпустил меня из машины, я бы умер вместе с Мальдой и Нандой… — На мгновение капо повернул голову, и Доминик ощутил беспокойство, глаза дона Франческо были похожи на глазницы покойника.— И видимо, ты кое-чего не понимаешь, Дик. Вместе с ними умерла часть меня.
Пару секунд Доминик смотрел в глаза капо, а потом произнес:
— Моя жена тоже погибла, Франческо, но ведь это сделали гулы, это они убили всех этих людей, и обвинять комиссара в том, что он не выпустил тебя из машины…
— Заткнись! — Франческо поднял указательный палец, и Доминик замолчал.— Я сказал все, что хотел, и своего решения не изменю! Теперь ты можешь решать: остаться в машине или идти к библиотеке со мной!
Глядя на Борзо, Доминик чувствовал, как в плечо вонзается боль, впрочем, вызвано это было не физическими причинами, а тем, что он услышал от капо. События последнего часа заставили его взглянуть по-иному на многие вещи, но с этим он согласиться не мог: убивать людей, которые наверняка знают, как можно уничтожить гулов в Террено,— какой в этом смысл? И если смерть комиссара Доминик еще мог принять — Гольди всегда был по ту сторон «баррикад»,— то убивать девушку и мужчину было настоящим безумием.