Гулы
Шрифт:
Толпы мужчин потянулись к городскому парку — джардино ди Дуе Санти,— в котором, среди блестящих вывесок павильонов и неоновых огней каруселей, их ждали стайки смазливых, длинноногих девиц, готовых предложить свои услуги в тенистых аллеях парка… Однако среди всего этого круговорота ночной жизни несколько десятков человек собирались работать — дежурная смена карабинеров, агенты из отделов по расследованию убийств и борьбе с организованной преступностью, патрульные дорожной полиции вышли на улицы, чтобы не допустить преступлений. Они знали, что на улицах Террено каждые три минуты продают порцию
В двадцать минут одиннадцатого небольшой микроавтобус «фольксваген» остановился у трехэтажного дома, расположенного в восточной части Вилладжо-Верде. Сидевший за рулем Санти Эстебане достал сигарету и закурил, комиссар Гольди выбрался из машины и отправился к подъезду дома… Через минуту он оказался на лестничной площадке второго этажа, на которую выходили три двери, остановился у нужной ему и прислушался. За дверью слышались звуки работающего телевизора, детских голосов, музыки… Нажав кнопку звонка, комиссар различил, как за стеной раздалась электрическая трель. Через секунду завывания музыки и бормотание телевизора заглушил мужской крик. По квартире прошелестел звук шагов, щелкнул замок, и в проеме приоткрывшейся двери показалось круглое лицо Умберто Скалы. Увидев Гольди, доктор кивнул и открыл дверь пошире, приглашая комиссара входить, Гольди шагнул в квартиру и спросил:
— Вы готовы, Умберто?
— Да, комиссар. Сейчас иду, только возьму инструменты.
Гольди посмотрел на отправившегося по коридору доктора — тот был почти одет, за исключением одного — на его ногах болтались домашние тапочки. Комиссар прислонился к косяку и принялся ждать.
Через секунду в коридор выскочило маленькое создание пяти-шести лет. Гольди не смог уверенно определить, кто это был: мальчик или девочка. Его кудрявые волосики были похожи на шапочку одуванчика. Вслед за созданием в коридор вышла жена Умберто Скалы — женщина еще молодая, но уже в теле.
— Здравствуйте, комиссар,— сказала она,— куда это вы собрались на ночь глядя?
— Здравствуй, Роза,— кивнул женщине Гольди.— Служба у нас такая, ты же знаешь… Умберто тебе ничего не говорил?
— А он мне никогда ничего не говорит,— обиженно произнесла та.— Хоть вы скажите?
— Я думаю, когда Умберто вернется, он сам тебе все расскажет.
В этот момент в коридор вышел Скала с медицинским чемоданчиком в руке.
— Я готов, комиссар.— Взглянув на недовольное лицо жены, он протянул: — Роза… Ну, я же говорил тебе, что это обычная работа.
— Что это за работа такая — в десять часов вечера? — всплеснула руками та,
— Роза… — Скала попытался вставить слово, надевая ботинки.
— Нет, ты скажи… скажи мне, что это за работа такая? — Роза словно не слышала мужа.— Почему ты не можешь побыть дома хотя бы вечером? Умберто!..
Скала проворно выскочил за дверь, зная, что, если жена завелась, остановить ее уже невозможно, и поспешил вниз по лестнице. Гольди, усмехнувшись, последовал за ним.
— Во сколько его хоть ждать-то обратно, комиссар? — выкрикнула жена Скалы, выходя из квартиры вслед за мужчинами.
— Часа через два, самое большее — три,— ответил Гольди.— Роза, да ты не переживай — это действительно обычная работа.
Последнее, что он видел, спускаясь по лестнице, были обиженно надутые губы жены доктора. Комиссар невольно вспомнил собственную жену, в пылу ссоры всегда складывающую губы бантиком, который он затем должен «развязывать» примиряющим поцелуем…
Когда он оказался на улице, Скала стоял рядом с «фольксвагеном». Гольди открыл боковую дверь микроавтобуса, и доктор забрался в машину.
Сидевший за рулем Эстебане обернулся назад и весело подмигнул:
— Привет, док! Готовы покопаться в земле?!
В салоне автомобиля сидел еще один инспектор из отдела по расследованию убийств — Тони Ризо. Он кивнул доктору и подвинулся на сиденье, освобождая место для Гольди.
Усевшись напротив Скалы, комиссар проворчал:
«Поехали, Санти», Эстебане завел двигатель, и машина плавно двинулась по узкой улочке в сторону «американского» квартала.
Когда они отъехали от дома метров на сто, Гольди сказал:
— Умберто, вы говорили, что исследовали найденное на трупах вещество. Не хотите рассказать, что обнаружили?
Скала оторвался от созерцания проносившихся за окном витрин магазинов и кивнул:
— Много интересного, комиссар. Но еще больше — непонятного.
— Что именно?
— Мы с доктором Трози подняли все отчеты. То вещество было найдено на руках трех человек, задушенных в разных местах города. Это уже установленный факт, и об этом я уже говорил… Кроме того, мы исследовали это вещество под микроскопом, и вот туг-то обнаружилось нечто необычное…
В этот момент автобус повернул с узкой улочки, на которой стоял дом Скалы, на корсо Чентрале На мгновение все ухватились за сиденья, когда машина накренилась, гулко звякнули лежащие на полу лопаты.
— Продолжайте, Умберто,— кивнул Гольди.
— Так вот, я и говорю: мы исследовали это вещество под микроскопом и обнаружили кое-что странное… Оно не является воском или парафином, комиссар. Это что-то вроде мертвой органики, но и не совсем органика.
— Я не понимаю,— покачал головой Гольди.
— Видите ли,— попытался объяснить Скала,— когда человек умирает, клетки его организма умирают тоже. Но не сразу, а постепенно. Они как бы затухают. Такие клетки и называют мертвой органикой. Они вроде бы уже и не живые, но еще и не мертвые. Понимаете?
— Теперь, да.
— Так вот, то вещество похоже на мертвую органику, только неизвестного происхождения… Мы с Трози достали все книги, какие у нас есть в больнице, но не нашли в них ничего похожего на этот «воск». Его частицы не принадлежат человеку или какому-то животному организму… В то же время, это органика,