Гулы
Шрифт:
— Машины? — Светловолосый недоуменно приподнял брови. Казалось, слова Тревора его удивили Да при чем здесь машина? — сказал он и облизнул губы длинным, неправдоподобно длинным, языком.
— Что? — Тревор опешил,
— Ты ничего не понял, фрателло. Машина здесь ни при чем,— повторил светловолосый и ухмыльнулся.— Тебе просто не повезло: ты умрешь сейчас. А мог бы умереть завтра днем.
«Господи, да что он несет?!» — подумал Тревор и завопил:
— Убирайся отсюда!
Светловолосый сделал шаг в его
— Я выстрелю,— прохрипел Тревор.
— Конечно,— осклабился светловолосый.— Я знаю, что ты выстрелишь… Хочешь узнать, что сейчас произойдет? Я скажу тебе это…
Он сделал еще шаг к дивану.
— Стой на месте! — заорал Тревор, чувствуя, что липкий от пота палец почти надавил на курок.
— Ты выстрелишь, и пуля войдет мне в живот,— продолжал светловолосый,— а выйдет из правого плеча и разобьет любимую вазу твоей жены.— Он протянул руку к резной тумбе, на которой стояла фарфоровая ваза. Эту вазу Тревор подарил Джей на годовщину свадьбы.
— Не веришь? — ухмыльнулся светловолосый.— Давай, фрателло, стреляй. Проверим, могу ли я предсказывать будущее…
Он сделал два быстрых шага вперед.
Тревор истошно завопил и дернул курок. Выстрел получился неправдоподобно громким. Светловолосый отлетел в сторону и упал на ковер. В тот же миг что-то хлопнуло слева от Тревора. Он посмотрел на резную тумбу и тупо замер, увидев осколки разлетевшейся вдребезги вазы.
Любимая ваза Джей!
— Забавные у тебя пульки, фрателло.— Светловолосый сел на полу, и его горло забулькало в тихом смехе, от которого у Тревора зашевелились волосы.
«Абсолютная надежность и никакой крови, синьор,— сказал продавец, передавая ему пачку серебристых патронов.— Второго выстрела не потребуется…»
— Стоило бы конечно сдать тебя в полицию, чтобы они разобрались, откуда ты взял запрещенные патроны,— продолжал светловолосый, поднимаясь с пола,— но ты ведь знаешь, какая там волокита. Уж лучше я тебя кончу сам.
«Откуда он мог знать, что разобьется ваза? Почему его не взяла пуля? — пронеслось в голове Тревора.— Кто он?»
Но времени для того, чтобы искать ответы, у него уже не осталось.
Револьвер в его руке дернулся к голове светловолосого, намереваясь разнести ее вдребезги, но тот резко пригнулся и дернул ковер, на котором стоял Адамс.
Ноги Тревора взлетели к потолку, словно игрушечные ракеты, и в следующую секунду он со всего размаху хряпнулся затылком об пол. Револьвер выскочил из его руки и отлетел в сторону. Светловолосый шагнул к дивану, но Тревор этого уже не увидел — холодная темнота навалилась на него огромным чудовищем и проглотила его…
Без пяти семь Паола де Тарцини в очередной раз посмотрела на часы и хотела уже было напомнить Аз Гохару, что библиотека закрывается. В этот момент она заметила, как человек в камуфляже вздрогнул.
В эту секунду Бен Аз Гохар развернул предпоследний номер «Л’Ува» и увидел снимок: трое мужчин стояли на фоне зарослей винограда. Под снимком была сделана надпись: «Эмилио Гацци и братья Ганини на виноградной плантации Ганини». Два человека на снимке были удивительно похожи друг на друга — словно две капли воды. В центре группы стоял мужчина с огромными усами — Эмилио Гацци…
Аз Гохар провел рукой по лицу и устало откинулся на спинку стула. «Есть!» — с облегчением подумал он. Затем поднял голову и посмотрел в сторону стойки, откуда на него глядели Паола и Лучия.
— Извините, вы не знаете, кто такие братья Ганини? — спросил он у девушек. Те удивленно переглянулись. Лучия пришла в себя первой и сказала:
— Ганини — торговая «марка» Террено. Они уже больше ста лет производят вино. Вы разве не знаете этого?
Аз Гохар покачал головой. Затем вытащил все газеты, помеченные в блокноте с именами членов муниципалитета, и прошел к стойке.
— Я уже ухожу,— сказал он, видя нетерпение, светящееся в глазах Паолы де Тарцини,— но перед этим мне надо сделать несколько ксерокопий. Я сделаю их и уйду.
Он протянул девушке газеты.
Несколько секунд Паола смотрела на него с молчаливым укором, думая об одном,— время уходит, и сейчас ей придется нестись домой, а потом точно в таком же темпе — обратно…
— Это важно,— проговорил Аз Гохар и, перегнувшись над стойкой, добавил: — Вы даже не представляете себе, насколько важно!
Еще пару секунд Паола колебалась. Потом все-таки вздохнула и включила ксерокс. «Кэнон» мягко зажужжал, подмигивая разноцветными огоньками индикаторов. На часах Паолы было уже без четырех минут семь…
Доминик Пальоли доел пиццу и, запив ее теплым кофе, вытер рот салфеткой. Скомкав ее в маленький шарик, зашвырнул его в угол подсобки, подошел к окну и выглянул в переулок. На улице все было без изменений.
Доминик перевел взгляд на часы — цифры показывали семь. В магазине Тоте Перкоцце он находился уже два часа. В маленькой подсобке собралось шесть человек — кроме него самого, здесь расположились Просперо Черри, Сандро Чиголо, парень по имени Нино Альбани и два снайпера Армандо Эрбы.
Доминик чувствовал, что в этом переулке что-то произойдет. У него еще не было четкого плана действий, но он знал, что, когда события начнут развиваться, он сделает то, что нужно. Пока же они просто ждали…
Нино Альбани следил за окнами квартиры, в которой, по словам Черри, сидели длинноволосый и двойник Гарроты. За то время, что Доминик находился здесь, занавески на окнах квартиры не шелохнулись ни разу. Изредка на связь с Черри выходили парни, сидевшие в подъезде дома и в машине на улице. Пока из квартиры никто не выходил и никто не входил туда.