Гуляевы
Шрифт:
Павел спешно распахнул дверь.
– Щас сделаем, не боись! – обнадежил он соседа. – Были у меня в кладовке хомуты. Ты заходи, я быстро.
Владимир вошёл внутрь и закрыл за собой дверь на замок.
– Погоди, не суетись! Надо поговорить. Вопрос жизни и смерти.
– Чудак-рыбак! Я тут юлой кручусь, он шутки шутит.
– Может, на кухне пошепчемся? Дело серьезное…
– Да не вопрос. Мои все спят.
Они прошли на цыпочках по прихожке.
– Чего стряслось-то? – спросил Павел, открывая форточку, чтобы вдохнуть свежего насыщенного влагой воздуха.
– Ты слышал о русских
– Ходили какие-то слушки-кривотолки. Сейчас люди разное говорят. Не знаешь, кому и верить.
– Сколько народу там покалечили…– покачал головой Владимир. – Это была образцово-показательная акция. Расчёт на то, что слухи быстро расползутся по республике и русские побегут отсюда.
– Ну и к чему ты клонишь?
– Паша, завтра акция состоится в нашем районе. Я не буду тебе говорить, откуда у меня информация. Не суть. Просто я знаю некоторых активистов. Раньше это были обычные ребята, далекие от политики, но сейчас они «авангард». Может, случиться так, что завтра ворвутся к вам в квартиру и тогда…
– Елки-палки! Почему именно к нам? Тут в районе знаешь сколько жителей? Десятки тысяч. Каких хошь национальностей.
– Я же говорю – есть информация. Верняк.
– Ну и где нам лучше затаиться, переждать?
– Нигде, у них везде свои люди. Бегите из республики. Чем скорей, тем лучше.
– Что, прямо сейчас надо срываться? – Павел злобно взглянул на соседа. – Не дожидаясь утра?
– Ты меня понял, Паша.
– Бляха-муха…Да как же это так…Ну нельзя же…
Гуляев несколько минут переваривал шокирующую новость, набухав из крана в стакан холодной воды. Выпил залпом – налил еще.
– Ладно, допустим. Сейчас соберем чемоданы. Но как мы доберемся до аэропорта в такое время?
– Я подброшу – сказал Владимир. – Мой «жигуль» стоит здесь, во дворе, у трансформаторной будки.
– С бабой надо посоветоваться. Вопрос – принципиальный.
– Оно понятно. Не каждый день такие новости прилетают. Ну, давай, советуйся…Я пока покурю на этаже. Только особо не разглагольствуй – времени в обрез. Супруга-то у тебя, надеюсь, сговорчивая?
Павел пошёл в зал, будить жену Катьку. Но та уже не спала.
– Чего маетесь, полуношники? Зачем сосед приходил? С бутылкой что ли?
– В общем, так… – Павел включил люстру. – Базарить некогда. Завтра в городе начнутся погромы. Надо бежать из республики. Давай собираться.
– Ты чо, Гуляев, опомнись! – вскрикнула Катька. – Полоумные мы что ли? У нас тут квартира своя, обставленная, обжитая. У детей – школа, у тебя – работа. Куда бежать? Кто нас ждёт?
– Что ты за баба такая скандальная? Ей слово, она – десять.
– Никак Владимир тебя настрополил? Небось, пьяный припёрся? Наговорил небылиц, ты и развесил уши. А я так скажу: он, ирод, нашу квартиру для себя присмотрел. Ходит-подзуживает. Я вот возьму и напишу на него заявление в милицию. Поглядим, как он тогда запоёт.
– Вот дура…
Павел выскочил на балкон покурить. Моросил дождь – мелкий, рассыпчатый, нескончаемый. Но идеальный для спокойного сна мирных тружеников, которые за каким-то хреном попали вдруг в «эпоху перемен». Это после двадцати лет развитого социализма.
Мандраж, охвативший Павла, никак не унимался. Голова шла кругом. Может, в самом деле, права баба? Куда ехать? Никто их не ждет. Ладно бы, детей не было. Собрались с женой – да рванули в Россию, если тут невмоготу. Но ведь дети…Где жить семейству? В общаге? Тут у них вон какие хоромы – благо, советская власть порадела о молодой многодетной семье. Короче, надо обдумать ситуацию – спокойно, неспеша.
Павел глубоко затянулся, всматриваясь в темень, вдыхая влажный октябрьский воздух. Казалось, это просто очередная осень – и ничего более. Гуляев вышел на лестничную площадку, где его ждал Владимир.
Зашептались по-новой.
– Тут меня жена убеждает – никуда не дергаться. Куда нам бежать? В леса, болота? А здесь своя квартира, налаженный быт.
– Паша, мы десять лет знаем друг друга… Скажи, я похож на идиота? У меня нет своей семьи. Бабы были разные, а семью, дурак, так и не создал. Сейчас пятый десяток разменял, болтаюсь один по свету, никому не нужный. Мне терять нечего. А у тебя – три сына, три! Бросай всё, спасай детей! Добро наживешь еще. Ты – молодой, сильный. Руки есть, башка на месте. Жену не слушай! Баба-дура! Бегите!
– Ты мою мегеру убеди! – воскликнул в сердцах Павел. – Уперлась рогом. Силком что ли её тащить?
– Эхе-хе…– Владимир почесал за ухом. – Ну, пошли к твоей мадам.
Катька возилась у раковины, в кухне. Злобно зыркнула на соседа:
– Чего людям голову морочишь? Совесть у тебя есть, паразит?
– Рот закрой! – прикрикнул Павел. – Владимир, прости – это у неё от нервов. Я сам весь испсиховался. Давай, разъясни нам обстановку. Неужто прям щас надо срываться? Вообще, мы согласны на переезд. Но хотим это сделать спокойно, по-людски, в течение месяца-двух…
Владимир присел на табурет.
– Не хотел пугать вас, ребята. Но раз уж по-другому никак. Поймите – вы в «черном списке».
– В каком списке? – переспросила Катька.
– На ликвидацию. И я даже знаю, почему. Во-первых, вы – русские. Во-вторых, у вас большая комфортабельная квартира. Лакомый кусок для многих.
– Мы здесь прописаны по закону – вставила Катька.
– Вот именно! – подхватил Владимир. – Формально закон на вашей стороне. И пока вы готовы отстаивать имущественные права – представляете опасность для новых квартирантов. Поймите, вас по любому отсюда выживут. Здесь два варианта. Либо сами уходите, своими ногами. Либо вас выносят ногами вперед. Прости за дурацкий каламбур. Грубо, но доходчиво. Если захотите скрыться, переждать…они вас не оставят в покое, не надейтесь. Найдут и ликвидируют. Тут без вариантов. И никакая милиция не поможет.
– Да что ж это творится, а? Людям житья никакого нет…– запричитала Катька, готовая вот-вот разрыдаться и закатить истерику.
Павел спешно отвел её в ванную, и вскоре вернулся на кухню, где сосед скорбно сидел за пустым столом, ожидая хозяев:
– Владимир, давай сверим часы. Сейчас сколько на твоих?
– Уже полночь. Без пяти.
– Мне нужно часа полтора-два на сборы.
– Короче, в два ноль-ноль выглянешь в окно. Если всё спокойно во дворе – я тебе несколько раз поморгаю фарами. И сразу выходите. Старайтесь не шуметь. Мальчишкам скажи, чтобы не кричали. Пробирайтесь как мышки. Тихо, тихо…