Гуляла смерть в фате венчальной (сборник)
Шрифт:
— И где же ваши криминалисты? — спросил у сыщика Молчанов.
— Что, вы передумали проводить обыск? — задал свой вопрос Абуладзе.
Вдова ничего не спрашивала, но весь ее вид выражал недоверие к затеям Гурова; она словно говорила: «Я заранее знала, что из этого обыска ничего не выйдет».
— В обыске нет необходимости, — объяснил Гуров стоявшим вокруг него людям. — Преступник, стремясь избежать неминуемого разоблачения, и так сам себя выдал.
— Это каким же образом? — спросила вдова. — Пришел и все вам рассказал?
— Нет, не рассказал. Но он постарался избавиться от улики — оставшихся у него запасов лекарства, которое он дал Семенову. Он сделал это, выбросив пузырек с лекарством в окно. Однако, на его несчастье,
И Гуров жестом циркового фокусника сделал жест в сторону Топоркова.
— Он видел, как выбрасывают пузырек, и нашел его в снегу, — продолжал Гуров. — Нашел и отдал мне. Вот он.
И сыщик в подтверждение своих слов продемонстрировал найденный пузырек.
— Так Александр видел… видел того человека, который выбрасывал эту улику? — спросил Абуладзе. Гуров заметил, что ресторатор был крайне возбужден, у него даже руки дрожали.
Сыщику, конечно, очень хотелось ответить «Да, видел» и затем проследить за реакцией стоявших вокруг людей. Однако он не стал этого делать.
— Нет, к сожалению, Александр не успел заметить этого человека, — признался он. — Но на пузырьке остались явственные отпечатки пальцев. Мне осталось отдать его в криминалистическую лабораторию; там сделают необходимые процедуры, и мы будем точно знать, кто держал его в руках. В связи с этим прошу всех обитателей пансионата до завтрашнего утра не покидать поселка — у них будут снимать отпечатки пальцев. И на этот раз криминалисты точно приедут!
— Ну вот, дожили! — гневно произнесла вдова. — Вначале нам угрожали обыском, теперь собираются снимать отпечатки пальцев, точно у каких-то преступников. И под этим предлогом удерживают нас в этой грязной дыре! Однако, во всяком случае, это не означает, что все, кто здесь до сих пор квартировал, должны делать это и впредь.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Гуров.
— Вы просили всех нас не уезжать из поселка. Допустим. Но это не значит, что все должны по-прежнему жить здесь, в пансионате. Его аренду оплатил Игорь, стало быть, теперь это мои деньги. Так вот, я решительно заявляю, что не хотела бы терпеть дальнейшего присутствия здесь двоих людей: тебя, Олег, и этой девицы, которую ты выдаешь за свою подругу.
И Лидия Евгеньевна сделала презрительный жест в направлении комнаты, которую занимала Настя Мельникова.
Лицо Абуладзе показало, насколько он оскорблен. В то же время ресторатор остался внешне спокоен.
— Вообще-то этот пансионат мы сняли вместе с Игорем, — сказал он. — И за питание платили пополам. Это может подтвердить хозяин, с которым мы имели дело. Так что у меня на это помещение столько же прав, сколько у тебя. Но я не буду тебя ни в чем убеждать — по опыту знаю, что это бесполезно. Я предвидел этот твой демарш, поэтому уже собрался. Настя, насколько я знаю, тоже. Так что спустя десять минут мы уйдем.
Он повернулся к Гурову.
— Если я вам потребуюсь, вы сможете найти меня в гостинице «Боксан» — это там же, где кафе, где мы с вами сегодня были. А Настя поселится неподалеку, на турбазе «Кавказ».
С этими словами он повернулся и скрылся в своей комнате.
— Зачем ты так, мама?! — воскликнула Ксения, ставшая свидетельницей этой сцены. — Почему ты так любишь унижать и оскорблять людей? Ты даже не замечаешь, что при этом заодно оскорбляешь и память папы! В таком случае я тоже здесь не останусь!
Резко развернувшись, девушка также ушла в свою комнату.
— Ну, я тоже пошел, — сказал Гуров и направился к выходу.
Вдова ничего ему не ответила: очевидно, она была в растерянности, потому что не ожидала столь резкой реакции дочери. Гуров обратил внимание на то, как Лидия Евгеньевна в эту минуту смотрела на Молчанова: так, словно узнала о менеджере что-то новое, что-то, чего раньше не знала.
Глава 16
Выйдя из пансионата,
— Вообще-то мы получили от моего следственного эксперимента не слишком много, — сказал он, подводя итоги своего рассказа. — Мы так и не знаем, кто именно хранил у себя смертельное лекарство и добавил его в напиток, который выпил Семенов. Но теперь мы с уверенностью знаем: этот человек действительно находится среди обитателей пансионата. Собственно, круг подозреваемых сузился всего до трех человек: это вдова погибшего Лидия Семенова, его друг, владелец сети ресторанов Олег Абуладзе, и заместитель погибшего Глеб Молчанов. Если нам удастся найти на пузырьке отпечатки пальцев кого-то из этой троицы, убийство будет раскрыто. Можем мы это сделать?
— Конечно, можем, Лев Иванович! — заверил его лейтенант. — Я сейчас же пошлю к вам машину, она доставит вашу находку в лабораторию, и через пару часов мы будем знать результат.
— Но нам мало исследовать найденный пузырек с лекарством, — сказал Гуров. — Нам надо также иметь отпечатки пальцев тех троих, кто мог выбросить этот пузырек из окна. Поэтому тебе придется прислать дактилоскописта, чтобы он мог снять эти отпечатки.
— Это немного сложнее, — признался лейтенант. — Но я сейчас его найду и тоже пошлю к вам.
— Хорошо, я буду ждать вашу машину возле пансионата, — сказал Гуров.
Закончив разговор, он стал ходить возле пансионата, стараясь не слишком удаляться от него. Во время прогулки Гуров размышлял о положении, в котором находится расследование, и намечал план дальнейших действий. «Итак, мне удалось установить главное — что Семенов погиб не от несчастного случая и не покончил с собой, а был убит, — думал он. — Это подтверждается тем, что в крови погибшего найдено вещество, которое он сам принять не мог. Факт убийства установлен, теперь Касыгов должен возбудить уголовное дело. Таким образом, преступнику не удалось самое главное, на что он рассчитывал: он не смог представить гибель Семенова как несчастный случай. Далее, мы установили, как именно был убит Семенов: перед выходом на трассу ему дали выпить лекарство, которое ему было совершенно противопоказано и по сути было для него ядом. Теперь можно предположить, как развивались события, когда Семенов поднялся на трассу. К этому времени заменитель морфия уже вовсю действовал, и у него начала развиваться сонливость. Возможно, он испытывал также потерю координации, удушье, состояние, близкое к обмороку. Тем не менее он начал спуск. Но где-то на середине дистанции почувствовал себя совсем плохо, остановился и снял лыжи. А затем он, видимо, просто решил проделать оставшуюся часть пути пешком. Однако его болезненное состояние развивалось, он сбился с пути, вышел на скалы и сорвался. Да, такую картину событий можно считать установленной. Правда, не совсем понятно, почему он так сильно отклонился от маршрута и повернул направо. Может, был какой-то отвлекающий фактор? Неизвестно. Ладно, это пока можно оставить в стороне. И, наконец, благодаря сегодняшнему следственному эксперименту удалось значительно сузить круг подозреваемых. Теперь в нем осталось лишь три человека. Если на пузырьке будут найдены отпечатки, преступление будет раскрыто. А если не найдем? Что-то мне подсказывает, что не будет там никаких отпечатков. Преступник, с которым я имею дело, очень хитер. До сих пор он не совершил, можно сказать, ни одной ошибки. Ведь и пузырек оказался у меня в руках только благодаря счастливой случайности. Если бы Саша Топорков не вышел из дома как раз в тот момент, когда убийца решил открыть окно и выбросить улику, — исчезла бы она в снегу совершенно бесследно. И мне кажется, что убийца, прежде чем выбросить пузырек, тщательно его протер. Ну, да ладно, будем надеяться на то, что он спешил, у него было мало времени. Глядишь, на этот раз он все же ошибется. Но все-таки надо решить, что мне делать, если отпечатков не окажется…»