Гуляла смерть в фате венчальной (сборник)
Шрифт:
— Сколько времени было, вы не помните?
— Было… было около девяти часов. Может быть, четверть десятого. Мы направились по нашему проверенному маршруту, по прогулочной тропе.
— А кто выбирал маршрут, вы или Семенова?
— Мы оба… Хотя Лидия Евгеньевна, конечно, всегда могла настоять на своем… Да, правильнее сказать, что маршрут выбирала она.
— И как далеко вы зашли?
— Мы обычно доходили до одного и того же места, потом поворачивали обратно, — объяснил Молчанов. — Там начинается крутой подъем, а Лидии Евгеньевне не хотелось этих, как она выражалась, «спортивных
— А о чем вы разговаривали, пока шли?
— Знаете, о самых разных вещах. Всего и не упомнишь. Ни о чем конкретно… Немного о делах фирмы, как она теперь будет управляться, что надо изменить, что сохранить неизменным… Немного о путешествиях, о тех местах, где бывала Лидия Евгеньевна… Немного о книгах, картинах — вы знаете, она собирает картины…
— Значит, вы дошли до начала крутого подъема — а потом что?
— Потом повернули назад. И тем же путем вернулись в пансионат.
— Вам кто-нибудь встретился, когда вы шли туда или обратно?
— Люди? Нет, по-моему, никого не было. Время было уже довольно позднее, обычно по тропе в это время никто не гуляет.
— Так никого и не встретили? Постарайтесь вспомнить.
— Может быть, уже здесь, недалеко от пансионата… Кажется, кто-то проходил неподалеку. Но я не помню, кто это был, как выглядел.
— Мужчина или женщина?
— Кажется, мужчина… Нет, точно не помню.
— Хорошо, а что было дальше? Уже здесь, в пансионате?
— Мы вошли… Я спросил, не хочет ли Лидия Евгеньевна выпить чашку чаю, перед тем как лечь спать. Она сказала, что нет, она ничего не хочет. Немного послушает музыку и ляжет. Ну, я пожелал ей спокойной ночи и пошел к себе.
— Сколько времени было?
— Это было… это было… Да, около половины одиннадцатого.
— И вы сразу легли?
— Вообще-то я ложусь довольно рано, — объяснил менеджер. — Во всяком случае, не позже одиннадцати. Так что я уже собрался лечь спать. Но тут вспомнил, что Лидия Евгеньевна еще днем просила у меня что-нибудь почитать перед сном. И я тогда же перебрал книжки, которые с собой взял, и решил дать ей последнюю книжку Мураками. Но тут как раз пришли вы, и произошли все эти… события с обыском… то есть с ожиданием обыска, потом этот пузырек, который кто-то выкинул… И я совсем забыл о своем обещании. А теперь вспомнил и решил его выполнить.
— И вы пошли к Лидии Евгеньевне?
— Да. Я взял книжку, подошел к ее комнате, постучался. Ответа не было. Я постучался еще раз…
— А вы не думали, что Семенова уже легла и вы можете ее разбудить?
— Нет, не думал. Видите ли, Лидия Евгеньевна всегда ложится очень поздно. Во всяком случае, не раньше двенадцати. А может лечь и в час, в два. Так что я был совершенно уверен, что она не спит. Потому и постучался еще раз.
— И вам опять никто не ответил?
— Да, снова — никто. Я уже решил уходить, но тут заметил, что от моего стука дверь немного отворилась и стала видна вешалка в прихожей. И мне бросилось в глаза…
— Что?
— Что на вешалке нет шубы. Понимаете, ее шубы не было на месте. Тут уж я решился, просунул голову в щель и позвал.
— В
— Нет, света не было.
— Как же вы увидели вешалку? И что на ней нет шубы?
— Понимаете, когда дверь приоткрылась, в комнату упал свет с галереи, и мне было видно прихожую.
— Хорошо, рассказывайте дальше. Итак, вы позвали хозяйку — и что?
— Ничего. Мне никто не ответил. Тут я обратил внимание, что на вешалке нет не только шубы, но и шапки, а на полу — сапожек. То есть Лидия Евгеньевна куда-то вышла. Раньше она никогда так не делала. Это меня немного обеспокоило. Я еще не предполагал ничего плохого, но все же решил ей позвонить.
— И вам никто не ответил?
— Совершенно верно. Телефон был включен, я слышал длинные гудки, но она не брала трубку. Я позвонил несколько раз — три, четыре, пять — не помню. Вот тут уж я встревожился. И решил позвонить Ксении Игоревне. Ну, дальнейшее вы, я полагаю, уже знаете.
— Да, дальнейшее я знаю, — подтвердил Гуров. — А скажите: пока вы гуляли с Семеновой или позже, когда вернулись в пансионат, ей никто не звонил?
— Ей? Нет, никто.
— А вам?
— И мне никто. Да и кто мог бы мне звонить? У меня здесь нет знакомых.
— Значит, во время прогулки вы никого не встретили, ни вам, ни Семеновой никто не звонил, и тем не менее она в позднее время собралась и, ничего вам не сказав, внезапно вышла из дома. Вам не кажется, что это странно?
— Да, я согласен, что это выглядит очень даже странно. Но как это объяснить, я не знаю.
— Хорошо, — сказал Гуров. — Пока что вы свободны. Однако я прошу вас в ближайшие сутки не уезжать из поселка. Весьма вероятно, что у меня к вам будут еще вопросы. А теперь мне нужно осмотреть комнату Семеновой. Ксения, вас я попрошу меня сопровождать. Вы будете свидетелем.
Молчанов ушел к себе, а Гуров с Ксенией поднялись на галерею и вошли в комнату Лидии Евгеньевны. Гуров включил свет и огляделся. Комната выглядела так же, как и тогда, когда он был здесь в последний (и единственный) раз. Дорогой шелковый халат, брошенный на спинку стула, создавал видимость присутствия хозяйки. Казалось, она только что вышла на минутку или находится в ванной.
— Посмотрите, пожалуйста, все ли вещи вашей матери на месте, — предложил Гуров девушке. — Особо обратите внимание на украшения, деньги, другие ценные вещи.
Ксения открыла шкаф, начала перебирать платья. Потом выдвинула один за другим ящики ночного столика. Гуров тем временем прошел в ванную и убедился, что весь обширный набор косметики, которым пользовалась Лидия Семенова, находится на месте.
Когда он вернулся в комнату, Ксения тоже закончила осмотр.
— Я нашла мамины украшения, и деньги тоже здесь, — сказала она. — И кредитки, и платежные карточки… Она ничего не взяла.
— Значит, мы можем заключить, что ваша мама не собиралась уезжать или переселяться на другое место, — сказал Гуров. — Такое впечатление, что она действительно просто вышла погулять — и не вернулась. Но почему она вышла из пансионата во второй раз? Что ее заставило так поступить? Почему она ничего не сказала Молчанову? И куда она в таком случае направилась?