Гуляла смерть в фате венчальной (сборник)
Шрифт:
Глава 21
Гуров некоторое время глядел в спину уходящему, а когда тот удалился на приличное расстояние, двинулся за ним следом. Сейчас его больше всего интересовала куртка, которая все еще висела у него на руке. Было необходимо выяснить, правду ли говорит ресторатор: действительно ли куртка пропала у него из номера, а затем очутилась среди скал или он сам ее туда доставил.
Он дошел до гостиницы, заглянул в холл. Абуладзе не было. Как видно, он поднялся к себе в номер. Гуров направился к стойке администратора. Там он представился
— Несколько минут назад сюда вошел один ваш постоялец, — сказал Гуров, когда процедура знакомства было окончена. — Выше среднего роста, черноволосый, представительный такой мужчина. Знаете?
— Да, это Абуладзе из двести шестнадцатого номера, — кивнул Рустамов.
— Он куда пошел — к себе?
— Ну да, взял ключ и поднялся на второй этаж.
— Скажи, а вчера вечером ты дежурил?
— Вообще-то я должен был вчера отдыхать, — объяснил администратор. — Но сменщик мой, Эльдар, заболел, так что пришлось мне и днем, и вечером сидеть. Да, вчера я был.
— Постарайся припомнить, когда этот ваш постоялец выходил из гостиницы, — попросил Гуров.
— Что ж, сейчас попробую, — согласился Рустамов. — Значит, поселился он у нас ближе к вечеру… Сходил в ресторан, поужинал. Потом был у себя. А потом, кажется… Да, было около десяти часов. Он спустился вниз, какой-то сам не свой. Спросил меня, где в такое время можно спиртное купить. Я подсказал, что если девушек из ресторана хорошенько попросить, то они продадут. Вообще-то у нас с десяти вечера что-то вроде сухого закона. Но если человеку невтерпеж, а человек солидный, не пьяница какой-то — отчего не пойти навстречу? Видите, я вам все как есть говорю, ничего не скрываю.
— Весьма признателен за такую откровенность, — сказал Гуров. — Ладно, и что потом было?
— Ну, он пошел в ресторан. Видно, действительно сумел с девушками договориться, потому что смотрю — выходит, бутылку коньяка в карман засовывает. И пошел на улицу.
— А в чем он был? Как одет?
— Да в куртке своей. Такая, знаете, спортивная куртка, коричневая… Вот такого же цвета, как та, что у вас в руках.
— Понятно. И когда он вернулся?
— Не скоро. Часа два, наверно, его не было. Да, точно — уже двенадцать пробило, когда пришел. И вид у него, скажу, был еще хуже, чем вначале. Так что коньяк ему не помог.
— И больше ночью уже не выходил?
— Нет, не выходил.
— А со второго этажа нельзя выбраться, не спускаясь в холл? Может, у вас второй выход есть?
— Нет, второго выхода у нас нет, — покачал головой администратор. — Можно, конечно, попробовать с балкона прыгнуть, но высоко получится. Так можно и ногу сломать. Если только человек альпинист или скалолаз — тогда да, тогда можно.
— А сегодня утром к нему в номер никто не заглядывал? Никто его не спрашивал?
— Нет, спрашивать никто не спрашивал.
— А мимо тебя мог пройти
— Вообще-то я слежу за теми, кто мимо меня проходит, — заверил Рустамов. — Но я знаю, почему вы спрашиваете. Это вам, наверно, сам Абуладзе пожаловался, что у него куртка пропала? Он уже сегодня тут целую сцену устроил. «Где моя куртка? Куда пропала?» А я откуда знаю, куда и как она пропала?
— Но согласись, в хорошей гостинице вещи из номера не должны пропадать, — сказал Гуров. — Так я все же повторю свой вопрос. Не могло быть так, что кто-то прошел в номер Абуладзе, взял его куртку, а ты этого человека не заметил?
— Вообще-то могло, — со вздохом признался Рустамов. — Понимаете, какое дело: сегодня утром к нам заехала целая группа туристов. Автобус пришел из Минеральных Вод. Они тут весь холл заняли. Мы, служащие, прямо с ног сбились, пока их всех оформили и разместили. Конечно, в такой обстановке мы уже не так внимательно следили за тем, кто входит, кто выходит, так что кто-то мог пройти в гостиницу незамеченным.
— И выйти с курткой в руках?
— С курткой — вряд ли. Это бросается в глаза. Но если он ее спрятал в сумку или в чемодан, то мы его могли принять за одного из приезжих или за отъезжающего. Тогда он мог выйти.
Больше у Гурова вопросов вроде не было, и он уже повернулся к администратору спиной. Но тут ему в голову пришла одна мысль, и он вернулся к стойке.
— Скажи, а у вас живет такой Скрынников Михаил Анатольевич? — спросил он.
— Сейчас посмотрю, — отвечал дежурный.
Он открыл толстую книгу учета постояльцев, провел пальцем по строчкам. Потом перевернул страницу, еще посмотрел и, кивнув, ответил:
— Да, живет такой.
— Один?
— Нет, с женой.
— Вот как? И как же зовут жену?
— Сейчас посмотрю… Да, вот: ее зовут Дарья Кузнецова.
— А ты не помнишь, выходили этот Скрынников или его жена из гостиницы сегодня утром?
— Нет, не скажу, — покачал головой Рустамов. — Понимаете, есть люди, которых сразу запоминаешь, и даже когда они уже съехали, потом помнишь. А есть такие, вроде как незаметные. Он и сутки будет жить, и двое, и трое, а ты все никак не можешь его лицо запомнить. Вот этот Скрынников тоже к таким относится. Я вот знаю, что такой человек у нас живет. А попросите меня его опознать — тут я затруднюсь. Вот его Дарья — девушка чуть более приметная. Ее я немного помню. И могу сказать, что она сегодня вроде выходила. Но одна или с ним — не знаю.
— Ладно, пока вопросов больше нет, — сказал ему Гуров и вышел из отеля.
Выйдя, он задумался. У него возникла мысль, что надо бы устроить опознание Молчанова теми свидетелями, которые вчера видели менеджера вместе с Лидией Семеновой. Таких свидетелей у него было четверо: бородатый Яконов, анархист-восходитель Роман Корнев, а также их подруги. Ближе всего к нему сейчас находилась его собственная гостиница, в которой обитал Яконов, и Гуров решил направиться туда. Правда, не было никакой гарантии, что бородатый турист окажется на месте, но вдруг повезет?