Гурко. Под стягом Российской империи
Шрифт:
У навеса над костром кипятились бинты, простыни. Резкий запах давно немытых тел, крови висел в воздухе.
Гурко проходил мимо лежавших осторожно, чтобы не побеспокоить. Его узнавали, окликали, жаловались, что не оказывают помощи.
Генерал склонялся над ранеными, подбадривал, кого-то узнавал, здоровался, проходил, приговаривал:
— Спасибо, братцы, вы славно воевали, спасибо…
Раненый в голову солдат звал смерть. Другой, без руки, твердил:
— Ваш благородь, ну посуди, какой
Гурко промолчал, понимал, здесь утешения бесполезны. Не в меру ретивого матерщинника пристыдил:
— Эко язык развязал, служивый, Бога побойся, сестричка рядом…
Госпиталь покидал с тяжелым чувством. По пути попался интендант. Гурко подозвал его:
— Капитан, прошу вас, чем можно, облегчите их жизнь. Уж коли с питанием не все хорошо и от вас сие не зависит, то хоть кипяточком их не обижайте. Да сухариков лишних подкиньте.
— Ваше превосходительство, понимаю и, что могу, сделаю.
— Спасибо, капитан, когда имеешь дело с ранеными, надо сохранить честь мундира.
В Ставку главнокомандующего Гурко попал после полудня, как только на совещании объявили перерыв, и сразу же был принят великим князем. Николай Николаевич встретил Гурко с улыбкой.
— Генерал, государь благодарит вас за взятие Горного Дубняка и Телиша. Он доволен гвардией.
— Ваше высочество, победа далась высокой ценой. У меня к вам просьба, я был в лазарете у раненых героев, они находятся в крайне тяжелом положении. У них нет медикаментов, и они лежат голодные.
— Я в курсе, генерал, но не для того вас пригласил, чтобы обсуждать дела госпиталей. — Указал на стул. — Садитесь, Иосиф Владимирович… — Побарабанил пальцами по столу. — Теперь, когда до падения Плевны остались считанные дни, я убежден, гвардию надо развернуть на Балканы.
Гурко слушал молча. Прошедшие жестокие бои, задержка под Плевной вызвали у него огромную озабоченность, война может принять затяжной характер. Ускорить окончание боевых действий можно, если перенести их в Забалканье.
К этой мысли генерал склонялся все больше и больше. По всем сведениям, турецкое командование не только сосредоточивает новые резервы, но и укрепляет Софию, замысливает превратить ее во вторую Плевну.
В последнее время Иосиф Владимирович неоднократно встречался с местными жителями, охотниками, расспрашивал их о тропах, искал проводников. И вот теперь, когда великий князь сам заговорил о Балканах, Гурко посчитал самым уместным высказать главнокомандующему свои тревоги и предложить план зимнего перехода через горы.
— Балканы зимой? — удивился великий князь. — Но это же чистой воды авантюра. Ни в одних стратегических разработках, ни у одного военного исследователя никогда не созревал такой дерзкий план, чтобы зимой перейти Балканы. Нет, нет и не заводите со мной разговор на эту тему, не делайте из меня посмешище.
— Ваше высочество, позвольте мне заручиться вашей поддержкой и создать плацдарм на будущее.
— Вы, генерал, не теряете надежды на переход через Балканы?
— На первом этапе, ваше высочество, речь идет о плацдарме.
— Что вы имеете ввиду? Покажите на карте.
Гурко подошел к карте, обвел район предполагаемых действий.
— Здесь, ваше высочество, Этрогюль, Радомирец, Правец, имеются весьма укрепленные районы. Таборы могут в будущем ударить по нашим тылам.
— Какими силами вы предпочитаете действовать?
— Не дожидаясь взятия Плевны, разверну наступление силами, какими располагаю.
Главнокомандующий внимательно посмотрел на карту.
— Что же, не возражаю, и штаб поддержит. Но о Балканах пока разговора не может быть. А по весне посмотрим. Этот план должен созреть, а ваша задача, генерал, пока овладеть этим предгорным районом.
Заложив руки за спину, великий князь долго прохаживался по штабной палатке. Наконец остановился, посмотрел на Гурко:
— Генерал, у меня закрадывается мысль, не станем скрывать, Плевна измотала наши силы, может, стоило бы после взятия этого укрепленного района дать армии отдых, отвести ее на зимние квартиры? Укрепив перевалы, перегруппироваться, а по теплу развернуть новое наступление. Я, конечно же, понимаю, это ослабит позиции России на международном театре, но убежден, Европа поворчит, да и проглотит пилюлю. Да и наш старик, канцлер Горчаков, отразит наскоки международной дипломатии.
— Ваше высочество, можно было бы согласиться с вами и, думаю, солдату не грех передохнуть, но ведь и турок время терять не станет, отмобилизуется, укрепится, Европа наделит его крупповскими пушками, новыми ружьями и на наше весеннее наступление он ответит крепким ударом, — возразил генерал.
— Хм. Об этом я думал. Однако о переходе гвардии через зимние Балканы забудьте.
Получив столь категоричный отпор, Гурко посчитал дальнейший разговор о Балканах с главнокомандующим бесполезным.
Генерал Гурко и не думал, что вскоре вопрос о Балканах снова всплывет, но теперь уже в разговоре с военным министром.
В квартире императора в Порадиме его подозвал Милютин:
— Иосиф Владимирович, каковы перспективы на дальнейшие боевые действия нашей армии после Плевны? Мне известны задачи, какие поставлены перед вами главнокомандующим. Не скрывал он от меня и ваш план на зимние Балканы. Он, конечно же, отрицательно к нему относится, но в некоторой степени я заинтересовался этой идеей.