Гуру и зомби
Шрифт:
Так в чем? В чем разнятся эти чужие, чуждые ему женщины?
От информированности здешней дамы идет теплота, забота… Капитолина же добывает и заначивает все сведения с какой-то своей, по-видимому, недоброй целью… Примерно так предусмотрительные чиновники всех рангов собирают досье на коллег, чтобы при случае использовать их промахи для строительства своей карьеры. Власть так завоевывают.
И Капитолина хочет власти над ним?
Многое она уже прибрала к рукам…
Слишком многое?
Взгляд Нестора упирается в дамбу. Огромные валуны ограждают их небольшой поселок от океана, который с тупой и беспощадной
Прошлым летом еще обсуждалось, продлят ли дамбу до соседнего кемпинга, но вот уже сколько месяцев прошло – а ни одного камня не добавили. Пары метров не хватило, чтобы защитить соседскую виллу, построенную на отшибе. Лет десять тому назад ее прикупил канадец, торгующий французским вином. Тогда его дом стоял далеко от обрыва, да еще недобросовестный или просто незнающий продавец уверил покупателя, что новая дамба защитит и его собственность. Глядя, как резво прибывают многотонки и вываливают свой груз на берег океана, бизнесмен заплатил за дом, сделал капитальный ремонт, то есть почти вдвое увеличил стоимость своей недвижимости. Жил – не тужил…
Но муниципальные деньги кончились, и вот скоро его вилла повиснет над обрывом и сверзится вниз. Осталось каких-нибудь двадцать метров…
Хватит думать про чужих. А у него самого есть дамба, защищающая от вторжения?
Нет, на голодный желудок все кажется хуже, чем есть! К черту Капу и ее интриги! Что она может мне сделать? Ни-че-го.
Нестор отворачивается от стихии и упруго шагает к «Соснам», предвкушая сушь, треск дров в камине и обдумывая, что заказать: рыбу с белым вином или оленину с бордо? Очень пожрать хочется.
Мобильник Нестор включает лишь вечером, когда уже нагулялся, пропитался океаническими ионами, снова проголодался и специальным ножом, как ключом, начал вскрывать раковины устриц – пальцы сами помнят, куда ткнуть, чтобы сломать их природное сопротивление. Похожий навык нужен и для людей, для каждого типа – свой.
Звонок. На экранчике – Капитолина. Ответить или ну ее? Хотя… Зря беспокоить не будет – выдрессирована. Ладно, послушаю, что наша мымрочка прокукарекает. Рассвет обеспечивать совсем не обязательно…
Нестор без спешки моет руки, промокает все капли большим куском бумажного полотенца и только потом нажимает на кнопку.
Капитолина терпеливая, дождалась.
Выгодное выступление в Вене.
Бывшая… гм, слушательница купила там дом, пожила-пожила и соскучилась. Набралось три десятка таких же русских богатеев, как она, которые управляют своим нехилым бизнесом из спокойного уголка Европы.
Капа очень уж напирает. Приманки и правда соблазнительные: гостиница «Бристоль», пять звезд, пять тысяч за одну часовую лекцию, выставка раннего Кокошки в Нижнем Бельведере.
А, всех денег не заработаешь…
– Пожалуй, отка… – говорит в трубку Нестор и тут вспоминает, что в прежней жизни был он в Вене.
Пятнадцать лет назад его позвали поработать в венской школе практической философии. Оплатили дорогу, поселили в пансионе «Ридль», где вполне съедобная хозяйка-венгерка сама приносила в комнату
Боязно было везти домой тысячу швейцарских франков, которые перед этим заработал в Цюрихском университете. Посоветовался с одним «психотехником», тот сопроводил в банк, где долго что-то объясняли на местном наречии… Часть комментариев психотехник, кое-как говоривший по-русски, перевел Нестору на английский… В общем, вышло, что гражданин России может положить деньги только на такой странный счет, где не нарастают проценты. Или что-то вроде того… Но лучше так, чем потерять кровные в революционной Москве. И Нестор, не особо вникая, подписал бумаги.
Несгораемая заначка как-никак давала моральное утешение. А вскоре он стал зарабатывать не только дома и отмахивался от воспоминаний про эту ничтожную сумму. Забыл упомянуть о ней своему парижскому поверенному, а потом убедил себя, что держит деньги в двух корзинах. Неприятную, беспокоящую информацию про условия хранения отодвигал с освещенной сцены своей жизни за ее кулисы. Примерно так же, как мысли о далекой дочери. Вырастет, тогда, может, встретимся. Если будет случай.
А насчет денег – вот он и подвернулся, случай закрыть бессмысленный счет.
– Ладно, соглашайся… – Интонацией, неторопливостью Нестор намекнул Капитолине, что именно ради нее передумал отказываться. Автоматически зафиксировал ее долг. Когда-нибудь можно взыскать. А можно и простить… Как фишка сложится. – На пару дней слетаю, пусть присылают сюда билеты.
Встречали у трапа. Скучающая бизнес-дама сильно постарела. Выпяченные силиконом губы, клоунская мимика, обретенная в результате подтяжек… Заповедь «не навреди» ее хирурги явно не соблюли. Но хотя бы ум не вырезали: без слов поняла, что бессмысленно навязываться. Встретила, привезла в гостиницу и отпустила до вечера на волю.
Портье распечатал на компьютере схему города, объяснил, как дойти до банка. Такси и не предлагал – это совсем рядом.
В денежной империи за полтора десятка лет ничего не изменилось. Европейская стабильность. Куда уж нагляднее… Целехонькие мраморные ступени, покрытые нестертым ковром. Пышущие здоровьем цветы в огромных кадках. Позолоченные поручни и полировка, в которую можно смотреться, как в зеркало.
При входе – конторка с дежурным, который понимает и по-английски. Дядька терпеливо выслушал Нестора, вызвал по телефону нужного клерка. Странно, сесть не предложил. Да и некуда. Ни одного сиденья вокруг. Только из операционного зала манит огромное желтое кресло. Красный воздушный шар в виде тильды завис над утрированным подлокотником. Вряд ли можно туда сесть. Стоит явно для рекламы. Чего? Даже неинтересно.
(Потом, когда то и дело в городе, в аэропорту Нестор натыкался на эту нестерпимо алую тильду, он догадался, что она – всего лишь символ банка-разбойника. Красный знак, предупреждающий об опасности.)
Минут десять Нестор шарил взглядом по просторному, немноголюдному помещению. Тело стало дергаться навстречу каждому, выходящему из зала. Это, наконец, тот, кто ему нужен? Оборачивался к дежурному, уже не думая о сохранении достоинства. Вопросительно. Просительно. Но непроницаемое лицо не подавало никакого знака. Вышколенный служака. Сказать клиенту «нет» – значит огорчить его, а это не положено.