Гувернантка из другого мира, или Фея с поличным
Шрифт:
С «одуванчиком» пришлось повозиться дольше. Её сны не были такими болезненными, как у Ингвара, но в них было много страха и тревоги. Страх методично мной изгонялся... прямиком в следующий сон! Стоило всё наладить и попытаться подняться, убрать от девочки крылья, как кошмар снова возвращался.
Плюнув, я забралась к наследнице под одеяло, обняла её и укутала крыльями. В них тотчас же вцепились неловкие детские пальчики и Клиппи, наконец, улыбнулась.
Устраиваясь поудобнее, я решила, что провести ночь у «зверят» - отличная
А рассказать о нём темнейшеству не представилось решительно никакой возможности из-за банального стыда!
Зато здесь и ларсен, и наследники.
Интересно, а всё-таки, как выглядит главная святыня фей?
Сердце Матери?..
Видимо, я немного перестаралась с изгнанием злых снов у «зверят». А может, перепутала чего по неопытности.
Потому что мой собственный сон, в который я провалилась, прижимая к себе посапывающую наследницу, оказался не просто страшным, а жутким. Злым.
Мне снились бесчисленные войска хаоса, наступающего на чудные земли Жёнхлесуо. Снились полчища мертвецов, которые ехали на страшных мёртвых ящерах. Снились мёртвые феи с обезображенными лицами и рваными, истлевшими крыльями, яростно атакующие с воздуха.
Жуть! Картинки вдруг понеслись с сумасшедшей скоростью!
Я вдруг увидела их!
Первых дарков!
Первых тёмных лордов, в лицах которых тьмы гораздо больше, чем человеческого.
Я кружила над Чёрными Землями, над выжженой дотла почвой и смотрела, как дарки в бесформенных туманных балахонах окружают плоский чёрный камень. На нём лежит хрупкая девичья фигурка. Радужные волосы. радужные крылья. фея!
В широко распахнутых глазах отражаются занесённые над грудью костяные клинки.
Удар!! Проворачивание!!!
Над пронзённым клинками телом вздымается призрачная фигурка. Я знаю, что только я её вижу. Дарки - нет!
Полупрозрачная фея торопливо машет радужными крыльями, стремясь как можно дальше отсюда! Прочь! Прочь от страшного ритуала! Прочь от невыносимого ужаса, невыносимой боли! Ткань мироздания даёт трещину. В прорехе виднеются пролетающие перед феей, миры. Прикусив губу, она смотрит вниз и лицо её искажается мукой. Она ищет мир без магии. Без всех этих страшных опасностей. Без зловещих ритуалов. Без скверны...
Проводив упорхнувшую фею взглядом, перевожу его вниз и с удивлением понимаю, что она же, то есть та, что на алтаре. Жива!
Всё ещё жива! Она. дышит!
Дыхание останавливается лишь тогда, когда дарки извлекают из её груди радужное сердце. В тот самый миг человеческое вытесняет с их лиц тьму.
Но меня в этот миг совсем не интересуют дарки.
Как завороженная, я смотрю на исходящий радужным сиянием шар, что висит над кровавым алтарём.
Я смотрю на Сердце Матери.
На Маори.
Глава 23 О том, как я снова попалась с поличным, но, к слову, и не только я
Раннее, ну очень раннее утро началось с воплей.
И раздавались они из-за стенки.
– Приклеилась!
– донеслось сонное, но очень довольное с фиолетовой кроватки.
– Попалась, - столь же довольно мурлыкнула Клиппи, прижимаясь ко мне теснее и, сопя, потёрлась о плечо курносым носом.
– Ага, - азартно, но тоже сонно пробормотала я.
Клиппи, не сообразив спросонья, с кем обнимается, хихикнула:
– Вылетит теперь отсюда, как миленькая.
– Очень на это надеюсь.
– я, понятно, о шпионе сейчас.
Первым проснулся Ингварчик, сел на кровати, вытаращившись на меня во все глаза. Следом сонно заморгала Клиппи.
Дети так опешили, что невольно перешли на шёпот: - А ты... ты что здесь делаешь?
Я зевнула и честно ответила:
– Да я как-то с детства клей не люблю.
– Там ещё сеть.
– признался Ингварчик.
– Под потолком.
– Вот это да, - решила отреагировать я.
– Не повезло кому-то.
Мальчик соскочил с кроватки на пол. Я поняла, что ему любопытно, кто там, в моей спальне, попался в ловушку, и тоже вскочила. Но увидев лежащего у двери Акишико, откинулась обратно на подушки. Клиппи тут же перекатилась на моё крыло. Ингварчик задумчиво посмотрел на ларсена, вздохнул, и. прошлёпал прямо к нам с Клиппи. После чего улёгся с другой стороны от меня. Как раз на второе крыло.
Впервые на бесстрастной морде ларсена появилось новое выражение. Зверь поднялся и тоже направился к нам. На все мои «Нет! Фу! Нельзя!» только нагло ухмыльнулся и, забравшись на кровать, устроился у нас в ногах.
Что ж. Спасибо, что сверху не улёгся. А то я уже заподозрила, что здесь покушаются на жизнь феи путём удушения.
В моей спальне уже не вопили, но звуки возни, пыхтения и сдавленные, сквозь зубы, проклятия доносились.
Мельком взглянув на цветной, в звёздах, циферблат, я поняла, что ещё даже не утро, если ты, конечно, не Аннушка-Чума. У нас с детьми и Акишико с Аннушкой было мало общего, к тому же ну очень в кроватке Клиппи с приходом Ингварчика и Акишико тепло и уютно стало, а потому дети засопели, ларсен тоже смежил веки, и меня вместе с ними тоже уволокло в сон.
Но поспать этой ночью видно, была не судьба.
Потому что за стенкой опять завопили.
На этот раз вопили отлично узнаваемым фальцетом.
– Охальники! Ох, охальники! Позор-то какой! Это ж надо! Практически на глазах у детей!
Параллельно с воплями мистрис Сапоты женский и мужской голос умоляли вопить потише и вообще успокоиться.
– А что такое «охальники»?
– поинтересовался Ингвар.
Мне тоже было интересно. Не значение слова, конечно, а количество угодивших в ловушку, расставленную на меня «зверятами».