Гваделорка
Шрифт:
А один раз Ваня не сумел представить и этого. В голове появилась только серая пустота. Вроде той, которая может появиться во вселенной, если что — то не так сработает в Большом адронном коллайдере. Он даже малость испугался. Не за вселенную, а за себя. Вспомнил какую — то фантастическую книжку, где герои умели предвидеть будущее. И если старались, но не видели ничего, кроме пустоты, значит — скоро крышка… А что, если самолет, на котором он полетит в Москву, возьмет — да и бабах…
Но страх был не сильным и коротким. Гораздо больше пугало прощание.
Билеты были заказаны на двадцать шестое. И Ваня утешал себя, растягивая время: «Еще ведь не завтра. И даже не послезавтра…»
Но вот пришел день, когда уже «послезавтра».
И когда уже «завтра»…
Если про это «завтра» забыть, то снова день был как день.
С утра Ваня в одиночку прошелся по ближним улицам. Постоял на речном обрыве. Посмотрел, как горят купола и маковки белых церквей. Как важно движется вверх по течению прогулочный теплоход. (Они с Любовью Петровной и Лоркой однажды проехались на таком до села Верхний Бор и обратно). Отыскал глазами дома и краны Пристанского района, за которыми зеленел Загородный сад (тот, где бронзовые девочка и мальчик)…
Потом пошел к Лорке.
Они погуляли вдвоем и говорили о всяких пустяках — ни о чем важном. Потому что о всякой переписке, звонках и всем таком прочем было сказано заранее.
Затем пошли к Квакеру. Там собралась уже вся компания. Дни стояли все еще очень теплые, и Никель предложил искупаться (и с некоторым вызовом глянул на Трубачей: да, я самостоятельный!). Хорошая была мысль. Купанье — это лучше, чем сидеть просто так и вздыхать, повторяя то, что уже много раз сказано. Сбегали за велосипедами и покатили на старое место, к барже.
Вода была уже холодноватая, но все храбро прыгнули по разу с железной кормы, поплавали, побултыхались на отмели. Вылезли. Загорать на ветерке не хотелось. Вытерлись единственным (нашлось у Лики) полотенцем. Поехали обратно. Заглянули к Герману Ильичу, но его не оказалось дома.
И опять собрались на сеновале.
И как — то само собой получилось, что сели вокруг волшебного фонаря с фанерной стенкой и скважиной. Никто не стал вставлять в скважину ключ, хотя Квакер вертел его в руках. И Ваня не стал крутить стерженек с музыкой, только зазвенело тихонько в голове:
Тронет пружинку стальной волосок…— Ну, чего, ребята… — неловко выговорил Квакер. — Надо ведь, наверно, что — то сказать Ивану… раз уж завтра ему в дорогу…
— Жалко, — выдохнул Тростик. И, пожалуй, этим было сказано все. Но не кончать же напутственную речь таким словом.
— Жалко, — согласился Квакер. — Но что делать… Зато мы открыли «Артемиду». И все, что с ней было. Благодаря Ивану…
— Да, — важно подтвердил Бруклин. — Можно сказать, что Ваня превратил для нас воображаемые события в реальность. Ничего не было — и вдруг…
— Как это ничего не было! — возмутился Андрюшка Чикишев. — Все было!
— Да. И бриг, и приключения. И… те ребята, — подтвердил Никель.
— Были и есть, — строго сказала Лика.
— Ну да, — снисходительно согласился Тимофей. — Но это же так… символически. Игра. А с точки зрения фактов…
Возможно, Тим нарочно затевал спор. Чтобы отвлечь всех от грусти расставания. Лучше уж слегка поругаться, чем дружно погружаться в печаль. Ваня этого не понял. Он сказал с колючей досадой:
— А карта разве не факт? Вот… — Отскочил к стене и, рискуя обломать ногти, отколупнул на углах карты кнопки.
— Вот! — Он принес карту к верстаку. Белый лист спланировал на доски. — Тут же всё! И подпись Булатова, и название брига!..
Бруклин кивнул с видом взрослого человека, не желающего спорить с детьми:
— Ну да, ну да… Я разве против? Наоборот… Но карта и надписи — это ведь просто карта и надписи. И, между прочим, на ней нет даже Матубы… Того места, где был форт… Тростик, дай свою лупу!
Тростик, посапывая, достал из кармана тяжелое стекло.
— Вот… — Тимофей повел увесистой линзой над бумагой с мелкими буквами. — Где Матуба?
Да, конечно, он просто «заводил» народ. И, может быть, себя. Чтобы разогнать горечь прощания. Но заводил по — глупому (это Ваня обдумал и понял позже). А сейчас Ваня злился все сильнее:
— Потому что карта мелкомасштабная! На ней и вулкана Суфриер нет! Может, его нет и по правде?
…Они ведь уже не раз обсуждали этот вопрос. Что такое Матуба? Почему в одних данных написано, что форт Дельгре был на склоне вулкана Матуба, а в других, что Матуба — это селение на склоне вулкана Суфриер. Поди разберись! Съездить бы туда и выяснить на месте!.. Это могла бы сделать Ванина мама, но едва ли ей там будет до географических поисков. День — два туристической беготни по намеченным маршрутам — и поехали дальше…
Как — то Андрюшка Чикишев предположил:
— Наверно, Матуба — это еще одно жерло вулкана Суфриер, недалеко от главного. Только заглохшее. Вроде как бывает главный фурункул, а рядом головка поменьше, случайная. У бабушки как — то был такой на шее…
На этом и сошлись. В тот раз. А сейчас опять начал проклевываться спор. И спор этот прекратил Квакер.
— Нет Матубы? Будет Матуба! Ваня, она ведь вот здесь? — И он ткнул острием ключика в карту на нижнем крае левой половины острова, чуть повыше города Бас — Тер.
— Немного южнее, — сказал Ваня, испытывая странное, сердитое удовольствие.
— Вот и хорошо! — Квакер проколол стальным волоском бумагу. — Получайте!
Все сдвинули головы над картой, словно решался какой — то важный вопрос. Словно ждали чего — то особенного. Какого — то доказательства. Но увидели только крошечный прокол.
— Незаметно… — вздохнул Федя.
Тогда Ваня спросил:
— Игорь, можно мне? — И потянулся к острому карандашу, который накануне забыла на верстаке Лика.