Гвардеец Гора
Шрифт:
— Пожалуйста, не убивай меня, — взмолилась она.
Я воткнул нож за пояс. Она вздохнула с облегчением.
— Уже поздно, — сказал я, — иди к окну.
В темноте каюты, осторожно ступая босыми ногами по стеклу и остаткам рамы, разбросанным по полу, она пошла, как было приказано, к окну и встала к нему лицом. Я захватил комок алого шелка, который раньше использовал в качестве кляпа, и сунул его за пояс. Я также принес остатки алой простыни, от которой я оторвал нужный мне кусок и затем отбросил
— Ты намереваешься взять меня с собой? — спросила Ширли.
Я завязал ей глаза. В воде она стала бы абсолютно беспомощной.
— Да.
Я подумал, что кто-нибудь мог бы захотеть ее. Она была горячая и очаровательная рабыня. Возможно, я мог бы отдать ее Амилиану.
— Слушай, — сказал я.
На лестнице, соединяющей палубы, раздались шаги.
— Это Реджинальд. — Она подняла голову.
Я не сомневался в этом. Рабыни, как многие домашние животные, часто могут узнавать шаги своего хозяина.
— Реджинальд, — прошептала Ширли испуганно. Ее губы дрожали.
Кто-то спускался с лестницы, приближаясь, и остановился у двери в каюту. Я услышал, как уверенно, по-хозяйски вставили в замок тяжелый ключ. Было поздно. Реджинальд пришел насладиться своей рабыней. Горианские хозяева могут стучать или не стучать, перед тем как войти в помещение, занятое их рабынями. Решение принадлежит им, так же как их рабыни. Если он стучит, то только для того, чтобы обозначить для рабыни свое присутствие, и стук, обычно властный и грубый, часто заставляет ее вздрогнуть, хотя она и ожидает его. Стук сообщает в ясной и недвусмысленной форме, что она должна быть готова, и как следует, чтобы приветствовать его, своего господина. Что она и делает в позе повиновения и покорности, обычно на коленях, с опущенной головой.
Я услышал, как висячий замок упал и повис на цепи вдоль двери.
— Беги, — прошептала девушка.
Она вертела головой с повязкой на глазах. Ее маленькие руки тщетно пытались освободиться от ремней, которые их связывали. Я услышал, как дверь толкнули, но, конечно, она не могла открыться, ведь я заблокировал ее изнутри с помощью замка и решетки.
Стало тихо. Я взял буксировочную веревку, приспособленную к доске и пакету, сделал из нее петлю, затем просунул ее через ошейник девушки. Нижний конец веревки я обмотал вокруг доски и пакета.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Дверь заперта? — недовольно поинтересовался Реджинальд.
Я улыбнулся. Ясно, что она заперта. Я плотно подтянул веревку к ошейнику рабыни.
— Открой дверь! — приказал Реджинальд.
Он с силой ударил по дереву кулаком: Девушка застонала. Как только она пошевелилась, доска, привязанная на петле, больно ударила ее по ногам.
— Открой! — скомандовал Реджинальд.
Он дважды
— Ты умеешь плавать? — спросил я.
— Нет, — ответила она, — и я связана!
— Немедленно открой, — требовал Реджинальд.
Затем он закричал:
— Артемидор! Сертус!
Девушка в отчаянии застонала, не в состоянии повиноваться. Я подтолкнул ее на шаг к окну, держа за руку. Затем выглянул в окно, но не увидел поблизости маленьких лодок.
— О нет, — простонала девушка, — пожалуйста, нет!
Я услышал, как за дверью к Реджинальду присоединились несколько человек.
— Я не умею плавать, — проговорила девушка.
— Хорошо.
— Я связана!
— Великолепно, — ответил я и достал из-за пояса скомканный кусок ткани.
— Нет! — сказала она.
Я затолкал комок, все еще тяжелый и мокрый, глубоко ей в рот. Потом зафиксировал его скрученной полосой от разорванной простыни. Я заранее решил, что сейчас, на некоторое время, ей не будет разрешено разговаривать со мной. Выну кляп позже, если решу, что это мне удобно.
— Лута! — позвал Реджинальд. — Ты там?
Я перебросил доску и пакет на буксировочной веревке через окно. Веревка натянулась от ошейника, Я поднял беспомощную девушку на руки.
— Лута! Лута! — сердито звал Реджинальд. — Ты там?
— Никакой Луты здесь нет, — весело отозвался я через дверь, — но тут есть та, которая была когда-то известна под таким именем, та, которую я переименовал в Ширли, дав ей, судя по всему, более подходящее имя земной девушки.
Рабыня извивалась в моих руках, отчаянно корчилась, но не могла освободиться.
— Кто ты? Кто говорит? — потребовал ответа Реджинальд.
— Я забираю твою рабыню, — ответил я, — и кое-что еще.
— Да кто ты такой? — в ярости закричал Реджинальд.
— Джейсон, — ответил я. — Джейсон из Виктории!
Затем я забрался на разбитое окно, держа девушку. Она всхлипывала. Потом я прыгнул и уже в воздухе услышал, как люди Реджинальда пытаются выбить дверь каюты.
9
Я ОБЗАВОЖУСЬ ЕЩЕ ОДНОЙ РАБЫНЕЙ
И ВСТРЕЧАЮ СТАРЫХ ДРУЗЕЙ
— Кто там? — спросил человек на «Тине». — Отвечай, или мы откроем огонь!
— Джейсон, — ответил я, находясь в темной, холодной воде. — Я — Джейсон из Виктории. Помоги мне взобраться на борт!
— Это Джейсон, — произнес кто-то.
Я узнал голос Каллимаха.
— Помогите ему подняться на борт!
В воде я тащил за собой за волосы девушку, лежащую на спине. Доска и пакет, привязанные к ее ошейнику двойной веревкой, плавали рядом с ней. Навстречу мне протянулись руки. Два человека, держась за планшир, перегнулись вниз, чтобы помочь мне.