Гвардеец
Шрифт:
– Вот и я говорю, самолюбие у черепов сильнее черной дыры.
А этот дядька, похоже, до попадания на планету-тюрьму был связан с космосом. Нет, в самом деле, не все они тут безмозглые. Убийцами становятся не только нищета и беспризорники, бывает, что и люди с утонченным воспитанием ступают на скользкую дорожку, которая заканчивается мокрым делом. А дальше, если оставил достаточные улики, – суд и пожизненное заключение.
– Ладно, – сказал Чинганчгук. – Давай-ка ближе к дому двигаться. Жрать хочется невмоготу. Да и ты проголодался небось.
У Осетра тоже
– Макарычу жрачки закажи, – посоветовал Каблук. – У него сегодня отбивные – ништяк!
Было видно, как Чинганчгук сглотнул слюну:
– Нет уж, на сегодня открыт режим строгой экономии. А кредита у меня тут не имеется.
– Ясно! – Каблук подмигнул. – Тогда удачно тебе поэкономить.
– Идем! – Чинганчгук встал из-за стола, подошел к стойке и рассчитался. Осетр подхватил с полу комплект номер два и пристроился к нему в кильватер.
Двинулись к выходу. Возле двери Осетр почувствовал спиной чей-то тяжелый взгляд. Обернулся.
Нет, смотрел на него не Каблук. И не Наваха. Тяжелый взгляд принадлежал лысому карлику по кличке… с погонялом Кучерявый. Однако смотрел тот похоже не на самого Осетра, а на комплект номер два.
Глава одиннадцатая
– Это амбал, похоже, до осуждения в космосе работал.
– Какой амбал? – не понял Чинганчгук. – Нам сюда. – Он свернул за очередной угол.
– Главный из той троицы в кабаке. По имени… с погонялом Каблук.
Чинганчгук остановился и с интересом глянул на Осетра:
– Почему ты так решил?
– Ну… Он же про черные дыры знает.
Чинганчгук вдруг захохотал во всю пасть, так, что немногочисленные прохожие на улице с романтическим названием «Лазурная» принялись оглядываться.
Осетр не понимал, что так рассмешило «папашиного друга». Наконец, отсмеявшись, водитель сказал:
– Про черные дыры тут самая распоследняя шестерка знает. Потому что черными дырами у нас называют не какие-то там космические объекты, а всего-навсего то, что у бабы между ног.
И зашагал дальше, оставив Осетра осознавать добытую информацию. А когда Осетр его догнал, принялся рассказывать:
– На Крестах держат исключительно осужденных мужиков. Дамского полу тут острая нехватка. Прилетают подзаработать, исключительно по своей воле и на свой страх и риск. Браки на планете-тюрьме запрещены законом. Чтобы не было лишних проблем. Поэтому бабы все вольные, работают исключительно в публичных домах и как бы общедоступны. Хотя большинство паханов, конечно, заводят себе постоянную симпатию. Никто из мертвяков им, разумеется, перечить не решается. Свое здоровье дороже…
– Из мертвяков?
– Так у нас зовут заключенных. Тут же в основном те, кто приговорен либо к высшей
«Интересно, а ты кто? – подумал Осетр. – Насильник с университетским дипломом? Впрочем, скорее ты маньяк, знакомящийся с молодыми парнями, завлекающий их к себе домой и зверски убивающий бедолаг».
Как ни странно, эта мысль не родила в нем ни малейшего страха. Хотя по легенде должна была. И тогда Осетр изобразил это чувство, испуганно глянув на водителя и спросив:
– Скажите, а почему вы так добры ко мне? К чужому человеку, да еще не мертвяку?
На физиономии Чинганчгука родилась усмешка.
– Приглянулся ты мне. – Он глянул на Осетра и понял опасения парня. – Не боись, я тебя не трону. Я не убийца и не насильник. То есть убийца, конечно, но не в том смысле… Ты, наверное, и не слышал про Петров Кряж. Это планета в Пятом Западном секторе. Я там служил. В одном из гарнизонов планетарной артиллерии. И так получилось, что не выполнил приказ, из-за чего погибло много наших людей. Меня осудили на пожизненное заключение. И я оказался на Крестах. Так что Матвей Спицын – убийца, но тебе не стоит его опасаться. – Он остановился, полез в карман, достал пачку сигарет, закурил и напомнил: – Матвей Спицын – так меня звали раньше. Матвей Степанович…
Осетр кивнул и вздохнул с притворным облегчением. Чинганчгук протянул ему пачку сигарет:
– Закуривай.
– Спасибо, не курю.
– Ну и правильно делаешь. Дольше проживешь. Хотя здесь это не важно…
Осетр глянул на водителя недоуменно, но тот не стал развивать мысль.
И они двинулись дальше.
Все дома на Лазурной были соответствующего названию цвета. И Осетр снова подивился вкусам местных архитекторов. Странная тяга к чистым одиночным цветам, смешанная палитра была бы интереснее. Верх тома, скажем, желтый, а низ голубой. Или светофор…
Через пару кварталов Чинганчгук сказал:
– А вот и мое жилье. Лазурная, дом тридцать три. Счастливое число…
Жилье Чинганчгука занимало половину симпатичного домика, изготовленного, как и все прочие здания, из дерева и покрашенного, естественно, голубой краской. Пока хозяин отпирал дверь, Осетр изучал незнакомый материал. Провел указательным пальцем по поверхности – она оказалась на удивление гладкой. Странно, деревья вроде бы шершавые… Конечно, на Новом Петербурге росли деревья, но строить из них дома никому бы и в голову не пришло. Зачем, если имеется синтепор – гораздо более дешевый и доступный строительный материал?
– Это доски, – сказал Чинганчгук, поворачивая какую-то штуковину, вставленную в отверстие на двери.
Видимо, такие на Крестах ключи… И Осетр подумал, что «мозгогруз» у «шайбы», наверное, не содержит и половины того, что может здесь потребоваться. Хорошо, он, Осетр, по легенде не местный житель! А если бы прикинулся местным?.. Впрочем, надо думать, тогда бы и «мозгогруз» подготовили более содержательный… Да и не было бы этого пожара – сорвать летящего в отпуск кадета с рейса и десантировать на незнакомую планету. В роли спасателя…