Гвардейцы в воздухе
Шрифт:
– "Ландыш", - позвал из эфира генерал. - Заканчивайте. Можно и вам отходить.
Отходить... Но как? Ведь тринадцать оставшихся вражеских самолетов только того и ждут, чтобы ударить по хвостам нашей четверки истребителей и, прорвавшись через них, врезаться в середину строя пикировщиков. Сейчас главное - подольше задержать врага и дать возможность своим уйти.
Наша четверка Ла-5 снова на встречных курсах с "мессерами". Отлично освоился с ритмом боя Пчелкин. Он знал, что командир спокоен за хвост своего самолета, поэтому так четко и руководит боем. Знал и то, что еще настанет момент, когда Попков выведет его из этой роли щита. Тогда
– Что нервничаете? - спросил Попков.
– Боеприпасы кончились, - признался Карпов.
– Отходите к основной группе. С Пчелкиным прикроем.
Своему ведомому он верил всегда. Не бросит, не отвернет, не струсит в любом неравном бою. Надежно прикроет.
Увидев, что "лавочкиных" осталось всего только два, фашисты не спеша перестроились: девятка замыкает около них широкий круг, а четверка пикирует на хвост самолета Попкова. Тогда и наступила очередь показать свое мастерство Пчелкину.
Взмыв над Попковым, он выпускает длинную очередь прямо в нос ведущей фашистской машине. От неожиданности три "мессера" рассыпаются в стороны, а четвертый идет на свою последнюю посадку. Но оставшиеся истребители противника не вышли из боя. Их тройка снова начинает собираться.
Снова атака. Пушечная очередь вырвала из рядов врага еще одну машину. Дымя, она отвалила в сторону. Теперь фашистские летчики обрушили на дерзкую пару всю мощь своего огня. Но всякий раз гвардейцы уходили из-под него.
На протяжении всего боя прикрывал своего ведущего Пчелкин. Вот один из оставшихся "мессеров" на какой-то момент попадает в поле его прицела и, когда осиное тело подходит к перекрестью, он жмет на гашетку. Но боеприпасы кончились. Экономно стрелял, а вот все же не хватило. "Мессер" ушел невредимым.
Теперь снарядов нет ни у ведущего, ни у ведомого. Надо уходить. Но как? Два против одиннадцати.
Враги плотным кольцом охватили нашу пару. Сверху, справа и слева повисли. Все ближе закругленные консоли их крыльев, черные шлемы фашистских летчиков, прикрытые стеклом фонарей. Замысел врага был предельно ясен посадить нашу пару на своей территории. Теперь только хитрость могла спасти гвардейцев.
Не изменяя ни высоты, ни направления, "лавочкины" увеличивают скорость. Фашистский конвой пока не препятствует - советские самолеты идут по его курсу. И тут Пчелкин видит спасительное облако. Туда! Другого выхода нет. Такого же мнения и Попков. Опережая свою мысль, ведущий рвет ручку на себя, командуя:
– Саша, пошли!
Сплошная молочная пелена окутывает машину комэска, но в наушниках голос Пчелкина.
– Не успел!
Попков покидает облако. Ручку от себя, и яркое солнце слепящим всплеском бьет в глаза. Между облаком и Пчелкиным - пара "мессеров". Попков, имитируя атаку, валится на хвост фашистского ведущего. Гитлеровцы, видимо, решили не искушать судьбу - рассыпаются. Достать их нечем. На этот раз уже вдвоем наши летчики делают попытку уйти от врага. Но фашистский рой огнем преграждает им путь.
Теперь основное внимание они сосредоточили на ведущем нашей пары, стремясь сбить или хотя бы подбить самолет Попкова. Казалось, трассы снарядов летели со всех сторон. В воздухе становилось тесно: куда ни повернешь - повсюду огонь. Несмотря на это, Пчелкин все же успел скрыться в облаках. Теперь Попков попросил его о помощи. И он немедленно возвратился. Увидев нависший над хвостом машины ведущего "мессершмитт", немного довернул нос своего истребителя. И - в атаку. "Мессер" поспешил отвалить. Наконец в кольце врага образовалась маленькая лазейка: немедленно в нее, затем в облака, которые ватой обволакивают машины гвардейцев. Они-то и помогают летчикам уйти от преследователей.
Через пару часов (половину этого времени потратили на дозаправку горючим на прифронтовом аэродроме соседей) они вернулись на аэродром родного полка. Еще через сутки, поутру, наши войска освободили город Львов.
Сильнее вражеских самолетов оказалась взаимная выручка и мужество наших доблестных воинов.
Под крылом Польша.
Шла третья военная осень. Советская Армия очищала страну от гитлеровцев, гнала их прочь.
Войска 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов продвигались к Висле.
Итак, мы на польской земле.
...Аэродром, расположенный возле населенного пункта Замостье, стал местом паломничества крестьян окрестных деревень. Они приносили скудные продукты - кто чем богат, а то и просто приходили посмотреть на своих освободителей, сказать им слова привета и благодарности.
Линия фронта перемещалась с немыслимой быстротой, вслед за ней перебазировались и мы, летчики. Так, 23 июля полк вел боевую работу с аэродрома Могильно, а через пять дней с нового - Разлопы.
29 июля советские наземные части вышли к Висле, форсировали ее с ходу и к 4 августа захватили юго-западнее Сандомира крупный оперативный плацдарм.
Фашистское командование понимало, что Сандомирский плацдарм явится хорошим трамплином для нового мощного наступления нашей армии. Поэтому вводом в бой новых танковых и мотомеханизированных частей попыталось во что бы то ни стало сбросить советские войска в Вислу.
На помощь шла авиация. Снова разгорелись упорные воздушные бои. Ценою больших потерь врагу удалось в нескольких местах вклиниться в нашу оборону. Но уже в ходе последующих боев войска не только отбили атаки, а, уничтожив лучшие части немцев, расширили плацдарм и прочно закрепились на его рубежах. Не помогло немцам и применение новых тяжелых танков "королевских тигров", производство которых хранилось в глубокой тайне.
...Полк перелетел на бывший немецкий аэродром, расположенный близ города Щебжешина. Повсюду были видны следы поспешного бегства врага: штабные документы с машинописными и типографскими листами, неотправленные письма, ящики с пустыми и недопитыми бутылками в разноцветных этикетках винных заводов Европы. Вокруг ящики с боеприпасами и штабеля бомб.
Однажды четверка наших самолетов Ла-5 - старший Дмитрий Штоколов, летчики Константин Васильев, Алексей Козлов и Константин Бугреев сопровождала шесть Ил-2 над территорией, занятой врагом в районе Яблонецкого. Из-за тучи вынырнули истребители противника. Два Ме-109 и два Як-1. Наши глазам своим не поверили. Да, два "яка", причем звезд на фюзеляжах не было. Штоколов с ведомым яростно набросился на "мессеров", они исчезли, не приняв боя. А "яки", зайдя в хвост самолета Бугреева, открыли огонь. Тот покачал крыльями своей машины, дал сигнал: "Я свой", но "яки" продолжали атаковать наши самолеты, обстреливать их с дальних дистанций. Тогда Васильев почти вплотную приблизился к одному из этих самолетов и дал очередь. "Як" загорелся, пилот выбросился с парашютом. Второй, видя, что дела плохи, поспешил удрать.