Гвардейская кавалерия
Шрифт:
— Что же мне делать?
— А ничего особенного. Терпеливо ждать, и не более того. Пристрою вас на время, предварительно наложив лёгкий театральный грим, в одной тихой и малонаселённой шведской деревушке. Потом выйду на связь с Москвой и доложусь. Пусть высокое руководство определяется с вашей дальнейшей Судьбой: дельную «легенду» разрабатывает, назначает новое место службы, даёт ценные указания по паспорту и всем прочим необходимым документам. Ничего хитрого, между нами, шпионами и шпионками, говоря…. Сколько времени — на всё про всё — может уйти? Например, пару-тройку недель. Или же, наоборот, несколько месяцев. По-всякому бывает. Никогда не угадаешь, сколько ни старайся…
В
Потом «испанские торговые представители», сменив несколько самолётов и затратив почти двое суток, долетели до бразильского городка Порту-Алегри и, поймав первое попавшееся такси, доехали до местного торгового порта.
Доехали, рассчитались с таксистом и, покинув машину, дальше отправились уже пешком.
— Ничего не понимаю, — устало ворчал Банкин. — Ничего и даже меньше. Кха-кха…. Чемоданы тяжеленные. Пирс длиннющий и безлюдный. Жара наяривает во всю Ивановскую. Уже весь пропотел, впору рубашку менять. Лето у них здесь, понимаешь. Мол, Южное полушарие, так его и растак…. Почему было сразу не долететь до Буэнос-Айреса? А, командир? К чему эти долбанные сложности?
— «Бэ» — тоже витамины, — вяло откликнулся Ник. — Здесь нас с тобой, братец, дожидается аргентинский резидент. То бишь, резидент советской внешней разведки в Аргентине. Сядем на его яхту и пойдём (как принято выражаться в среде настоящих мореманов), до Буэнос-Айреса. А за время этого плавания товарищ резидент проведёт подробный и расширенный инструктаж. Мол, как, что, зачем и почему. Дабы мы с тобой — во время странствий по благословенной Аргентине — не попали бы впросак…
Он резко остановился.
— Что такое? — насторожился Михаил.
— Яхта…
— Ну, яхта. Симпатичная, конечно, надо признать. Длинная, метров шестнадцать-семнадцать. Узкая, низко-посаженная и безупречно-пропорциональная. Кха-кха…. Эстетичная штучка, спора нет.
— Это, друг мой Мишка, не просто — «яхта», — пояснил Ник. — А легендарная «Кошка».
— Иди ты! — восхитился Банкин. — Столько героических историй и цветастых баек слышал про эту славную посудину, и не сосчитать…. А вон тот длинноволосый сутулый тип в чёрных очках, жадно поедающий кашу прямо из большой кастрюли, получается, знаменитый капитан Куликов по прозвищу — «Одноухий»?
— Он самый. Шагаем…
— Привет, Серж, — подойдя к яхте, непринуждённо поздоровался Ник.
— О, мазуты береговые пожаловали, — обрадовался Куликов. — Молодцы, прямо к завтраку прибыли. Одобряю. Сейчас ложками обеспечу. А тарелок, извините, нет. Все перебились во время последнего весеннего шторма. А новые купить — недосуг.
— Значит, ты и есть — аргентинский резидент?
— Ага, только, так сказать, насквозь второстепенный. За главного у нас — Саня Крестовский. Он всеми делами шпионскими и заправляет. Вместе с женой Марией, понятное дело. А я — сугубо на подхвате. Подай-принеси, отвези-привези. Уже полтора года прохлаждаюсь в Аргентине. Скука смертная, честно говоря. Ни перестрелок тебе, ни погонь. Тьфу, да и только…. Ну, проходите на борт, мазуты. Проходите, не стесняйтесь. Сейчас перекусим, пару-тройку бутылочек винца разопьём, типа — за встречу. Серж Куэльо (это моё здешнее имечко), на весь Буэнос-Айрес славится своим гостеприимством…. А после этого, благословясь, отчалим. Благо, погода способствует. За трое суток, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, дочапаем…
Глава третья
Первая встреча
«Кошка», плавно меняя
Узкие светло-серые волны (с лёгким серебристым отливом), лениво и величественно разбегались — за кормой яхты — к незнакомым берегам, едва различимым в белёсой туманной дымке.
— Действительно, серебром отливает, — задумчиво вглядываясь в морскую даль, сообщил Банкин. — Тусклым-тусклым таким. Явно старинным. Кха-кха…. Или же оловом? Как в том знаменитом стихотворении, мол: — «Ураган остался за кормой. И молчит. Море — словно призрачное олово. Без обид…». А, кэп?
— Совершенно ничего, на мой частный вкус, необычного, — небрежно поправляя на длинном носу очки с затемнёнными стёклами, ухмыльнулся капитан Куликов. — Перед нами, господа патентованные шпионы, простирается — прямо по курсу — водная гладь, именуемая — «Рио де ла Плата». То бишь, в переводе с испанского языка, «Серебряная река», имеющая самую широкую в Мире дельту. Прошу, что называется, любить и жаловать…
«Да, изменился наш бравый шкипер за прошедшие годы», — машинально отметил Ник. — «Поседел весь — окончательно и бесповоротно. И разговаривать стал совсем по-другому — более вдумчиво и, так сказать, культурно. Никаких тебе «солёных» боцманских тирад. А ещё стал однозначно-скрытным: за время нашего совместного трёхдневного плавания так и не обмолвился ни единым словечком о том, чем занимался во время Второй мировой. Бывает, конечно…. Да и яхте его, безусловно, досталось: борта все облезлые, лет десять-одиннадцать уже некрашеные, щедро покрытые многочисленными неаккуратными заплатами и уродливыми вмятинами. Следы от пуль и осколков, надо думать…. И кот по палубе бродит совсем другой. Вернее, чёрно-белая кошка по кличке — «Маркиза». Видимо, буро-пегого Кукуся — по старости лет — пришлось списать на берег. Да, жизнь наша, жестянка неблагодарная…».
— Сергей Анатольевич, а ты про Айну и Сизого ничего не слышал? — спросил Ник. — Говорят, что они отчалили в Гватемалу?
— Отчалили. Ещё в самом начале 1941-года, — подтвердил Куликов. — Их мой коллега-Галкин туда доставил. Вместе с близняшками Афанасием и Мартой.
— А что с Айна? Поправилась?
— Наверное. Сердцеед Галкин, по крайней мере, мне про её неземную красоту — при встрече — все уши прожужжал. В 1942-ом году, в одном из баров Гаваны.
— Кэп, вы же должны нас с командиром проинструктировать, — напомнил дотошный Михаил. — Мол, как и что, кха-кха, в этой беспокойной Аргентине. Чего надо опасаться. И как себя правильно вести на городских улицах.
— Проинструктирую, мазуты береговые. Не вопрос, — лениво зевнув, пообещал Куликов. — Но не здесь же, в конце-то концов? На самом солнцепёке? Да и кофейку было бы неплохо выпить. За мной. Только сперва руль заклиню…
Они, покинув капитанский мостик, спустились по узкому трапу в кают-компанию (она же — личная спальня капитана «Кошки»).
Капитан, затратив порядка двадцати пяти минут, заварил кофе по старинному арабскому рецепту: в пузатой медной турке, помещённой в раскалённый мелкозернистый песок, нагретый на крохотной спиртовке.
Заварил, разлил по высоким фарфоровым чашечкам, а после этого поинтересовался:
— Никитон, тебе в кофе спиртику накапать? У меня, видишь ли, привычка такая…
— Капни. Лишним не будет.
— А юноше? Или же обойдётся? Мол, молод ещё?
— Дык, как же это? — возмутился Банкин. — Как финских полицейских мочить, так взрослый? Кха-кха…. А чуток алкоголя хлебнуть — годами не вышел? Дискриминация чистейшей воды. Откровенный произвол и гадкая «дедовщина». Я товарищу Мессингу обязательно нажалуюсь.