Гвардию в огонь!

Весна в Новороссии всегда наступала неожиданно. Еще вчера реки и озера сковывал серебристый панцирь льда, как вдруг теплое мартовское солнце превратило лед в рыхлое месиво снега и талой воды и многочисленные украинские реки и речушки понесли это месиво в Азовское и Черное море. На выступающих из-под снега прогалинах земли появились первые весенние цветы, а сама земля, проснувшаяся после зимней спячки, превратилась в мягкую сероватую глину, готовую стать замысловатым кувшином в руках гончара или прекрасным изваянием в руках скульптора.

Батальонная тактическая группа майора

Николая Северцева вторые сутки месила эту землю траками своих танков и ребристыми колесами грузовиков и бронетранспортеров. Борта машин и каски солдат были покрыты толстым слоем засохшей грязи. Грязь капала со стволов автоматов и дульных тормозов танковых пушек, вытекала из неплотно прикрытых люков и дверей, жирными разводами выступала на смотровых стеклах и перископах. Несмотря на это, группа безостановочно двигалась вперед, стремительно приближаясь к цели своего марш-броска – городу Энергодару на берегу Каховского водохранилища. Основу группы составляли контрактники подразделений Росгвардии Южного Федерального округа общей численностью восемьсот человек. Группа располагала десятью танками «Т-72», двумя десятками грузовиков и дюжиной бронетранспортеров. Она должна была взять под охрану Запорожскую атомную электростанцию и вместе со специалистами «Росатома» обеспечить ее безопасную и непрерывную работу.

Понимая всю значимость поставленной перед ним задачи, Николай сам подбирал состав своей группы. Предпочтение он отдавал бойцам Росгвардии, которые имели опыт охраны крупных промышленных объектов, и в том числе, атомных электростанций. Надо было хорошо знать специфику охраняемого объекта, его уязвимые места, способы проникновения диверсантов на его территорию. Сам майор Северцев много лет прослужил на ряде АЭС Ленинградской области и по праву считался одним из лучших специалистов по безопасности объектов ядерной энергетики.

Но одно дело охрана атомного реактора в мирное время и совсем другое в условиях ведения боевых действий. Любой неосторожный выстрел или опрометчивое решение, могли привести к таким последствиям, по сравнению с которыми Чернобыльская катастрофа показалась бы лишь репетицией настоящего ядерного Армагеддона.

Николай плотнее надвинул на голову танковый шлемофон и, включив переговорное устройство, вызвал на связь начальника штаба группы – капитана Костенко.

– Сколько километров до города? – спросил он, когда в наушниках послышался его голос.

– Пятнадцать… – ответил хриплым басом Костенко. – Мы прошли Чкалово. Скоро будет Великая Белозерка. А за ним начинаются пригороды Энергодара.

– Хорошо! – удовлетворенно сказал Николай. – Прикажи разведчикам войти в город. Пусть посмотрят, что там происходит. Есть ли подразделения ВСУ?

Николай выключил микрофон и поднес к глазам бинокль. Далеко впереди он различил, похожие на спички, трубы над которыми вился еле заметный дымок. Он вспомнил фотографии атомной станции, которые ему показывали в штабе округа, и его сердце учащенно забилось.

– Вот и прибыли… – сам себе сказал он, вглядываясь в сверкающие в предзакатных сумерках линии электропередач и покатые крыши домов, сгрудившихся на обрывистых берегах Днепра.

В уикенд здание штаб-квартиры Центрального разведывательного управление США практически пустело. Оставались работать только оперативные подразделения и те из сотрудников, кто карьеру и успехи по службе ставил выше семейного благополучия. Заместитель директора Центрального разведывательного управления Дэнис Макгрегор относился к их числу. На его рабочем столе громоздилась гора папок с документами, а мойка минибара была до краев заполнена грязными чашками из-под кофе. Сегодня в своем кабинете Макгрегор был не один. В кресле напротив него сидел розовощекий крепыш лет пятидесяти и с учтивым выражением лица внимательно слушал то, что говорил ему Макгрегор. Это был глава резидентуры ЦРУ в Киеве Роберт Шорт. Шерстяная вязаная фуфайка плотно облегала его широкоплечее могучее тело, а темно-серые брюки с трудом вмещали толстые, словно вылепленные из одних мускулов, бедра и икры ног. Заядлый теннисист, Шорт слыл на «фирме» трудоголиком и легко переносил такие физические нагрузки, после которых более молодым сотрудникам требовалась помощь врача.

Обсудив последние политические новости и сплетни, ходившие по коридорам Белого дома, Макгрегор и Шорт перешли к вопросу, который и заставил их приехать в штаб-квартиру в выходные. Положив на стол толстую зеленую папку, Макгрегор надел очки, и бросив взгляд на нетерпеливо-взволнованное лицо Шорта сказал:

– В этой папке план нашей новой операции на Украине. Я вчера беседовал с госсекретарем. Он сказал, что «сонный Джо» хочет исключить Россию из Совета безопасности ООН и объявить ее страной-террористом. Но для этого нужен серьезный повод. И этот повод… – Макгрегор со значением похлопал ладонью по папке. – находится здесь…

Макгрегор раскрыл папку и стал вынимать из нее многочисленные документы. Первым, он положил на стол справку Министерства энергетики США о, проводившихся на Запорожской АЭС украинскими и американскими специалистами, экспериментах по обогащению урана. Вторым, на стол лег доклад одного из сотрудников американской компании, производившей оборудование для атомных электростанций. В докладе говорилось, что в систему управления Запорожской АЭС были внесены значительные изменения. Затем Макгрегор и Шорт внимательно изучили прилагаемую к докладу схему подземных коммуникаций станции. И наконец, Макгрегор извлек из папки увесистое досье на агента ЦРУ, на первой странице которого была приклеена фотография импозантного мужчины средних лет с явно славянскими чертами лица. Макгрегор долго рассматривал фотографию и, затем, прочел в графах анкеты: фамилию, имя и отчество, изображенного на ней человека.

– У него в Штатах организован неплохой бизнес… – заметил Макгрегор, просматривая материалы досье. – Вот, этим его и прижали. Не захотел терять то, что нажито непосильным трудом… – усмехнулся он.

Макгрегор снял очки и ладонью потер покрасневшие глаза.

– Ну что ж, – удовлетворенно сказал он. – Этот человек хорошо работал на нас раньше и, надеюсь, так же хорошо будет работать и в будущем. – Макгрегор повернулся к Шорту. – Ты Роберт срочно возвращайся в Киев. Совместно с СБУ начинайте готовить операцию. По последним сводкам русские заняли предместья Энергодара. Самое время нанести по ним удар…

– Слушаюсь! – Роберт Шорт встал. – Я могу идти?

– Да, – Макгрегор тоже встал из-за стола и протянул Шорту руку. – Желаю тебе Роберт успешного возвращения. Если все сделаешь чисто и без ошибок, хорошее вознаграждение и теплое место в Лэнгли я тебе гарантирую.

Попасть в Министерство иностранных дел сотрудник посольства России в США Дмитрий Панин смог только через неделю после того, как вернулся из Нью-Йорка в Москву. Морозным мартовским утром он вышел из вестибюля станции метро «Смоленская», пересек засыпанный снегом Арбат и, открыв тяжелые дубовые двери, через служебный вход вошел в здание МИДа. Длинная череда золоченных табличек на дверях и, спешащие по коридорам молчаливые сотрудники, поменяли его настроение с лирического на рабочий лад. Утренний звонок, ставший причиной его визита в министерство, был от секретаря начальника европейского департамента. Дмитрий прижал трубку телефона к уху и удивленно переспросил: «Вы не ошиблись? Может быть североамериканского?» Но женский голос в трубке уверенно ответил, что нет, именно европейского. Встреча назначена на десять часов утра и его просят не опаздывать.