Гвендолин и Лили. Наперекор судьбе
Шрифт:
Я прилагала все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы избавиться от оков чужих рук, все туже сжимающихся в кольцо на моей шее. Попыталась даже призвать на помощь магию, но ничего не добилась. Мое время истекало – я это знала. Я царапала ногтями ледяные пальцы, пытаясь сбросить их со своей шеи, в то время как легкие горели огнем – словно воздух в них превратился в жидкое пламя.
И в мгновение, когда я решила, что моя борьба за жизнь закончена, раздалось хлопанье крыльев, и с неба спикировал мантикор. Он бросился вперед – казалось, прямо на меня – чтобы вцепиться оскаленной пастью в моего душителя. Железная хватка разжалась, и я упала на колени, глотая упоительно сладкий воздух. Закашлялась,
Нападавшим определенно был некрис – один из «детей» Рэйста, один из солдат Ареса. Должно быть, те чары, о которых рассказывал мне некромаг, оказались наложены неверно. И «упокоенный» – спящий – некрис проснулся, когда поблизости никого не оказалось. Убил стражей и двинулся дальше, во двор, в поисках новых жертв.
Некрисы невероятно агрессивны, они практически сходят с ума, когда чуют теплую кровь, текущую по венам живых людей. Желание убивать в этот момент становится непреодолимым.
Лишенные даже зачатков разума, они не различают своих и чужих – для этого некромагу на поле битвы приходится «помечать» дружественных солдат специальными руническими символами, которые, в свою очередь, Рэйст закладывает в сознании некрисов. Весьма своеобразная дрессура – для некрисов это подобно знаку «не трогать», «остановиться».
Все это я узнала, когда, притворяясь послушной куклой, осторожно расспрашивала Рэйста о его мерзком ремесле. Поначалу было страшно – а вдруг он решит, что я шпионка, что специально выведываю информацию? Как же я ошибалась! Рэйст оказался так глуп и так тщеславен! Увидев мой нешуточный интерес, он едва слюной не захлебывался, так торопился все мне рассказать. Делился со мной, а глаза лихорадочно блестели. Мерзость. Он действительно был этим увлечен. Но как же недальновиден был Арес, провозглашая своей правой рукой словоохотливого некромага! Или просто не знал о его маленьких слабостях?
Как бы то ни было, я узнала все, что мне было нужно. Не сразу. Выведывала исподволь, по чуть-чуть, по крупицам собирая информацию, выжидая подходящие для этого моменты. И не сказать, что подозрения Рэйста о шпионаже, которых я опасалась, были лишены оснований. Когда все закончится, когда я смогу сбежать из дворца, я найду Ингвара – или его последователей, если сам он, как гласили слухи, мертв – и расскажу все, что знаю. Ареса нужно уничтожить, как и его адгерентов. Всех, кто причастен к творящемуся в Даневии хаосу.
Но то – возможное будущее. Счастливое будущее, в котором не будет Ареса, Рэйста и его свихнувшейся на ревности горгульи-жены. Будущее, ради которого я буду бороться до последнего вздоха.
А в настоящем мантикор сражался с некрисом, отвоевывая мое право жить. Когти располосовали землисто-серое лицо, пасть сомкнулась на шее с дряблой кожей, но неупокоенному все было нипочем. Я хорошо помнила рассказы Рэйста о том, что убить уже однажды умерших совсем непросто, что воочию видела сейчас.
Я поздно заметила в руках некриса нож, видимо отобранный у кого-то во дворце. Бросилась вперед, чтобы выбить его из рук, и почти успела, но… Одним невероятно мощным ударом руки неупокоенный с силой оттолкнул меня. Нож по самую рукоять вонзился в заднюю лапу мантикора, и несчастный зверь взвыл от боли.
Не знаю, чем бы закончилось это противостояние, если бы не подоспевшие стражи, а после – и сам некромаг. Пока стража держала некриса, Рэйст иссушал его магию. Он мог бы и погрузить его в сон, как сделал и раньше, но, видимо, решил, что такой неконтролируемый и непредсказуемый солдат в их армии будет лишним.
И пока граф убивал – на этот раз окончательно – некриса, целители уже спешили к мантикору. Бедняжка сильно хромал, припадая на левую лапу, а я сочувственно гладила его по шкуре.
В поднявшейся суматохе я была совершенно лишней. Уходя, я бросила на мантикора благодарный взгляд и беззвучно прошептала: «Спасибо».
Глава двадцатая. Лили
Я понимала – пешком до родного дома мне никогда не дойти, но отказаться от мысли вернуться в свой городок не могла. Только бы преодолеть границу между Даневией и Непримиримыми Землями, и тогда… Что тогда, я не знала. Гвендолин там нет, папы… надеюсь, наши соседи, узнав о случившемся, хотя бы провели для него достойные похороны. Дом пуст и одинок, но это все же моя родная обитель.
Я брела вдоль дороги, чтобы не сбиться с пути, но при малейшем шуме бросалась в укромные местечки – пряталась за деревьями, ныряла в овраги. Владения Гаена Воргата уже давно остались далеко позади, как и другие дома – всюду, куда ни глянь, простирался лишь безжизненный пустырь, уже виденный мной однажды – когда меня везли из Тскаваны в мой новый дом.
Украденная из библиотеки Гаена Воргата карта почти не помогала мне ориентироваться в пространстве. Совсем скоро я совершенно запуталась и перестала понимать, где нахожусь и куда мне идти. Да еще и припасы заканчивались с устрашающей быстротой, как бы я ни старалась их растягивать.
Конечно, сбегая из дома, где, наряду с болью и унижением были и теплая постель, и крыша над головой, в открытый и равнодушный мир, я не думала, что путешествие будет легким. Что и говорить – я даже представить не могла, как именно сумею попасть домой. Но… каждый час, проведенный на свободе, все больше разрушал мои иллюзии. Я думала, что, обретя свободу, стану счастливее… Но счастье пряталось где-то под толстым слоем дорожной пыли и холодной землей, на которой мне приходилось ночевать.
Немудрено, что на второй день, минувший с момента побега, я заболела. Сначала горло запершило, потом наружу вырвался надсадный кашель, а глаза заслезились. Голова кружилась, я стала неповоротливее – это все привело к тому, что, когда я пыталась забраться на холм, надеясь с высоты увидеть простирающийся вдали город, я запнулась об острый камень и порвала ботинок. Добравшись до вершины, я обессиленно рухнула на колени и тихо расплакалась от бессилия. Казалось бы, такая мелочь – игла и нитка, но как бы они сейчас выручили меня! Если бы рядом была Гвендолин, ей потребовалось бы не больше минуты, чтобы стянуть края прорехи воздушными нитками. А папа бы и вовсе их залатал так, что никто и не догадался бы о произошедшем. И только я – «бедная малышка Лили», обделенная магической силой и обреченная бродить по чужой земле в порванном ботинке, куда постоянно забивался песок и мелкие камни, ничего поделать с этим не могла.
Города я так и не увидела – лишь голая земля, с чернеющей сбоку полосой леса. Только неприметная точка вдали возрождала надежду увидеть жилые земли. Конечно, туда мне, даже в одеянии Немого, соваться не следовало. Но мне нужен был хотя бы указатель, чтобы понять, куда я забрела и в каком направлении двигаться дальше.
Мне ничего не оставалось делать, как продолжать идти куда глаза глядят. Оставаться на месте было слишком опасно.
На исходе третьего дня я все же оказалась у неприметного городка. На указателе значилось «Афиэрд». Сердце радостно встрепенулось – название этого города, на карте представляющегося лишь скромным кругляшком, было вызубрено мной наизусть. Афиэрд располагался у самой границы между Непримиримыми Землями и Даневией. А значит, дом был совсем близко. Мне бы только перейти черту, за которой практически не будет элькхе. И, что главное, перестанут действовать их законы, по которым бредущая по пустырю женщина превращалась в мишень.