Гвендолин и Лили. Наперекор судьбе
Шрифт:
Одевшись, мы вышли из шатра. То, что предстало моим глазам, немало меня изумило: десятки шаманов во главе с Пако-Ташем заполонили лагерь. Вождь поприветствовал меня, а Ингвар, заметив мое удивление, с улыбкой объяснил:
– Я отправил гонца в долину Кейас и попросил шаманов сражаться вместе со мной против Ареса. Убедил их в том, что на покорении Даневии он не остановится. Такие, как он - завоеватели, тираны, алчущие крови, не останавливаются никогда.
– И что теперь?
– нервничая, спросила я.
Ингвар повернулся ко мне, ободряюще сжал мою руку.
– Теперь мы пойдем войной на замок Ареса.
Глава
Я потеряла счет дням и уже не знала, сколько времени я провела в замке Ареса – уже в качестве запертой в темнице пленницы. Против своей воли я нарушила данное самой себе обещание никогда не возвращаться сюда.
Я знала, почему Рэйст до сих пор меня не убил – я нужна была ему как Искра. Но не только… Спустя несколько часов после того, как за моей спиной захлопнулась стальная решетка, Рэйст пришел ко мне. То, что я сделала с его женой – как оказалось, Айлин до сих пор не очнулась, не избавилась от созерцания собственной бездны, – вопреки моим ожиданиям некромага не разозлило. В какой-то момент я поняла: все гораздо хуже – Рэйст благодарен мне. Благодарен за то, что избавила его от вечного надзора, от беспрестанно следующих за ним невидимых глаз, от ревности и бесконечных истерик.
Рэйст дождался, когда страж запрет дверь и уйдет прочь из темницы. Подошел ко мне со своей характерной ухмылкой и похотью, горящей в глазах. Я отступала назад, пока не уперлась спиной в холодную стену.
– Глупая, такая глупая… Зачем ты сбегала от меня? Неужели предпочла мне Лоуренса, слабохарактерного получеловека? И смотри, что из этого вышло…
– Он никогда не был слабым, – звенящим от напряжения голосом произнесла я. Терять мне уже было просто нечего. – Он просто не такое чудовище, как ты или Арес.
Глаза некромага потемнели. Прищурившись, он мстительно сказал:
– Лоуренс сейчас самое что ни на есть чудовище, дикий и необузданный зверь, чью волю Арес навсегда себе подчинил.
Я так крепко стиснула зубы, что они заныли.
– А вот твоя участь еще не решена… – Задумчиво произнес Рэйст, скользя по мне раздевающим взглядом. – Представляю, как неприятно тебе находиться в холодной темнице, вечно погруженной в полумрак… и если ты поумеришь свой пыл и угомонишь свою, никому не нужную, гордость… мои роскошные покои окажутся в полном твоем распоряжении. Мои слуги, лучшие шелка и драгоценности – все это окажется твоим.
Я задохнулась от возмущения. Этот ублюдок предлагал мне стать его любовницей при живой, пусть и ушедшей в глубины подсознания жене?
– Этого. Никогда. Не будет, – отчеканила я.
Ленивая усмешка сползла с его губ. Взгляд стал холодным и колким.
– Ты передумаешь, Гвендолин. Настанет момент, когда тебе придется передумать.
С момента того разговора Рэйст наведывался ко мне еще несколько раз, но его слова, как и мое решение, были неизменны.
Горечь, тоска, одиночество – все, что осталось в моей искромсанной жизни. Больнее всего было осознавать, что наше будущее с Лоуренсом, о котором так мечтали мы оба, никогда не станет настоящим. Хозяйка Леса лишила его шанса вернуть человеческое обличье, родной брат подчинил себе его волю…
Я не знала, что делать. Не знала, чего ждать от стервы-судьбы, которая, казалось, твердо вознамерилась разрушить мой мир до основания.
И весть о нападении армии Ингвара на обитель Ареса лишь подтвердила мою горькую догадку. Этого момента я боялась с тех самых пор, когда, ведомая элькхе, перешагнула порог замка. И когда Рэйст отпер мою клетку, вместо свободы я получила приказ быть Искрой. Приказ, ослушаться которого не позволяла привязка… и новый браслет, защелкнутый на моей руке.
Я шла будто в полусне, зная, что сопротивляться нет смысла. Миновала лестницу и надземный этаж замка. Битва кипела во внутреннем дворе, куда армия Ингвара каким-то чудом смогла прорваться. Я увидела схлестнувшихся с мертвыми живых – солдат Игнвара в схватке с некрисами Ареса, скрещенные клинки, забрызганные кровью оскаленные бледные лица. Белое на красном… Жизнь и смерть.
Я увидела его – светловолосого молодого мужчину с мрачным, полным решимости взглядом. Каким-то образом я сразу поняла, кого вижу перед собой – быть может, потому, что магию, которую он применял, наблюдала впервые. Вопреки сказанным мне когда-то словам Рэйста о том, что упокоить навсегда воскрешенных им мертвых невероятно сложно, Ингвару это удавалось. Сила, исходящая от его ладоней – магия света, магия жизни – стала тем самым оружием против мертвых, которого Даневии так недостовало. Долгое касание руки, от которой исходило едва уловимое мерцание – и магия уходила из неупокоенных, лишая их дарованного Рэйстом подобия жизни. Они умирали… на этот раз уже навсегда.
И прежде чем Рэйст, используя спеленавшие нас узы, забрал мою Силу, я увидела Лоуренса… в его уже неизменном обличье мантикора. Он как преданный пес сопровождал Ареса, и, что хуже всего, с дикой яростью набрасывался на солдат Ингвара, явно подчиняясь мысленным приказам брата. Я не хотела этого видеть… но не могла отвести взгляд. Лоуренс больше не принадлежал самому себе. Я его потеряла. Я действительно потеряла его навсегда.
И в тот момент, когда казалось, что нет тяжелее испытания, чем наблюдать, как мой любимый, навеки превращенный в дикого зверя, убивает истинных защитников Даневии, судьба преподнесла мне последний, завершающий, удар.
Меч одного из солдат Ингвара вонзился в мощную грудь мантикора.
Я помню, что закричала, падая на колени, захлебнулась в собственных слезах. И все происходящее стало уже неважным: то, что Рэйст выпил мою силу до дна, но даже это не помогло ему поднять упокоенных Ингваром некрисов; то, что, лишившись своей главной боевой мощи, Арес стремительно проигрывал, теряя одного бойца за другим. Все стало мелочным и пустым, а окружающий мир – серым и безликим, таким похожим на Царство Теней.
Я видела, как Лоуренс умирает, но была бессильна что-либо изменить. И когда закрылись его глаза, знала, что сейчас он видит ту же серость, что и я… Только ему из этой серости выбраться уже невозможно…
Исход битвы был предрешен – это стало ясно в тот миг, когда Ингвар пустил в ход свою магию. Пребывая все в том же оцепенении, который заставил яркие краски окружающего меня мира раствориться, я отрешенно наблюдала, как армия Ингвара – порядком поредевшая армия победителей, ставит на колени побежденных и приставляет к их горлу лезвия мечей. Я была одной из них… но смерть меня уже не страшила.
– Нет, это она, Ингвар! Это Гвендолин!
Не может быть. Мне пригрезилось. Приснилось. Иначе откуда здесь, на поле битвы, взяться голосу моей Лили?