Гвиневера. Дитя северной весны
Шрифт:
С его шутками отсутствие ласки и нежности переносилось легче. Я хмуро улыбнулась и, разжав кулак с символом Британии, взяла его руку в свою и осторожно вернула державное кольцо на законное место.
Потом мы расслабленно вытянулись рядом друг с другом, и, засыпая, он пробормотал:
– Бедивер приедет в полдень…
Я долго лежала, гадая, все ли свадьбы кончаются так и всегда ли между нами будет происходить шутливая добродушная игра, а не соприкосновение двух душ. Возможно, все так и должно быть, думала я, но воспоминание о Нимю, глядевшей
Артур крепко заснул, и спустя некоторое время я тихо встала и на цыпочках прокралась в главную комнату. На улице пели – напротив нашей двери расположилась небольшая группа гуляк, устроившая концерт в честь своих короля и королевы.
Они затянули кумбрийскую колыбельную. Мои глаза заволокло влагой, и я отвернулась от окна, тронутая такой преданностью.
Угли были еще теплыми, поэтому я разожгла огонь и прикорнула на стуле перед очагом, усталая до предела, но слишком взвинченная, чтобы заснуть.
Тени недавнего прошлого мелькали в моей голове: Игрейна, молча глядящая на лилии, и аббатиса в Эймсбери, вручившая их мне; Нимю, благословляющая венок из плюща, прежде чем возложить его мне на голову; Гавейн, гордо преподносящий букет полевых цветов; выражение лица Артура, когда он отряхивал лепестки с моих волос.
Но несмотря на пышное цветение весны и надежды, темные тучи молчаливо омрачали день моей свадьбы: война надвигалась из-за Ирландского моря, неся смерть, раздробленность страны и ужасную скорбь, сдавливающую горло. Понимание этого таилось в свете пламени и набрасывало горьковато-сладкую тень на радость этого дня.
Медленно поднявшись обратно на чердак, я стояла и рассматривала Артура, пытаясь убедиться, что все случившееся со мной действительно реально. Беззаботно откинув на подушки руку, он был похож скорее на ребенка, нежели на короля, и сейчас блуждал в мире гораздо более невинном, чем тот, в котором ему суждено проснуться. Конечно, никто из знавших Артура не мог его не любить.
Я долго простояла так, наблюдая за ним, спящим, и стараясь запомнить его лицо. Мне хотелось запечатлеть его в памяти на многие годы, чтобы, если он не вернется из предстоящей битвы, потом описать нашему ребенку.
Сумев наконец закрыть глаза, я все еще вспоминала это лицо. Я начала отмечать такие мелочи, как вихор на виске или шрам на плече. Я представила себе Друзиллу, пытающуюся пригладить его непослушные волосы, когда он был мальчишкой, и гадала, от чего остался такой шрам… возможно, от падения с лошади. Или с дерева?
Страх сдавил мне горло, и я безмолвно застонала. Сколько же нам предстояло узнать друг о друге, и как мало осталось времени… такого драгоценного времени!
42
РАЗЛУКА
В полдень к нам постучался Бедивер, и я впустила его. Первый рыцарь короля был весьма удивлен тем, что я уже встала и одета, а Артур спит один.
– Я подумала, что ему нужно как следует выспаться, если ночью он собирается вести армию, –
Бедивер кивнул, и я медленно поднялась на чердак.
Артур выглядел таким спокойным, что я остановилась, не желая, чтобы окружающий мир вторгался в этот островок нашей общей жизни. Еще час, другой… он отдохнет, и тогда мы сможем поговорить, прижаться друг к другу и побыть вместе… разве это так уж много перед той долгой разлукой, когда королевские заботы разведут нас?
Но пока я боролась с желанием не будить его, он открыл глаза.
– Бедивер здесь, верно? – спросил он, потягиваясь и одновременно протягивая ко мне руки.
Я кивнула и упала на меховые шкуры, готовая разреветься.
Артур сел и приобнял меня.
– Ну, ну… – он показал на нагретое местечко, которое освобождал, – почему бы тебе не лечь и не подремать? Поспишь, и станет легче, а перед отъездом я тебя разбужу.
– И чтобы пропустить все события? – воскликнула я, пытаясь вытеснить грустные мысли напускной храбростью. Пусть между нами не возникло той близости, о которой я мечтала, но я по-прежнему считала себя его помощницей. Успею выспаться, когда он уйдет на войну. Сейчас же я дорожила каждой оставшейся минутой.
– Ах да, кельтская королева… – пошутил он, оглядываясь в поисках штанов, – скажи Бедиверу, что я сейчас буду…
Тяжелые серые облака, висевшие над землей утром, развеялись, и день стал ярким, полным весеннего очарования. Люди толпами высыпали на площадь, потому что разнеслась весть, что свадебные торжества все-таки состоятся, несмотря на неожиданные перемены.
Я посмотрела на собравшихся, думая о танцах, музыке и свадебном веселье.
Но вместо этого воины из каждого лагеря готовили оружие, пока их вожди держали совет, лекари собирали свои снадобья, повара набивали корзины сдой, и важный, как всегда, кузнец упаковывал наковальню, чтобы везти ее на поле сражения.
На дальнем конце площади к воротам прокладывал дорогу караван с припасами. Телеги скрипели и трещали, а возчики погоняли неуклюжих быков, чтобы опередить войско, которое через несколько часов догонит их на марше. Все это напомнило мне о том, что мечты о смехе, веселье и разных нежностях придется на время войны забыть. Другого выбора не оставалось.
Мы уединились в комнате Артура и приступили к работе. На длинном столе были разложены списки и торопливые наброски возможных маршрутов движения войска.
Из-за кожаных занавесок постоянно появлялись люди, принося сведения и задавая вопросы, уходя с ответами и приказами. Изредка заходили Кэй и Бедивер, но Мерлин оставался с нами все время, и Нимю молчаливой тенью сидела рядом с ним.
Нам принесли блюдо со свежезажаренными курами, и между делом мы жевали их, не имея возможности поесть в более спокойной обстановке. Артур взял куриную ножку, но вошли Тристан и Динадан. Поздоровавшись, он пригласил их перекусить.
– Прошу прощения, что все не очень изысканно. – Он пожал плечами. – Но вы знаете, как обстоят дела.