Гвоздь программы
Шрифт:
Они сели в глубине бара, и теперь мне приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть Кайзерову девицу.
В том, что Кайзер притащился сюда в обществе фемины, ничего странного не было, но вот сама фемина показалась мне неподходящей партией для этого шкафчика. Хрупкая, тоненькая блондиночка с длинными ногами и умным лицом. Если бы не умное лицо, я бы ничего, конечно, против не имела — мало ли красивых дурех встречается на свете? Но эта уж явно на роль дурехи не подходила.
Посему я напряженно вглядывалась в полумрак и уже была готова потащить в уголок, где притаилась интересующая меня парочка, бедного Витьку, чтобы подслушать их интимную беседу, но тут я поняла, что мне придется его таскать за собой по всем укромным углам.
Потому что, к собственному удивлению, в другом углу я обнаружила еще одну небезынтересную для себя пару.
А именно — того самого хлыща, который приходил в нашу скромную контору от лица клиента. И он уж совсем не вязался с антуражем «Камелота». Он даже переодеться не удосужился — так и сидел такой же прилизанный, иногда морщась и разгоняя холеной рукой дым, и внимательно слушал какую-то женщину. Ей явно перевалило за сорок, и уж откуда она здесь взялась, оставалось только догадываться. Со стороны они напоминали мне маму и сына, невесть как попавших в злачное место и теперь насмерть перепуганных тем, что оказались в этаком вертепе, но пытающихся спрятать свой страх от посторонних глаз.
Но когда я случайно бросила взгляд в самый отдаленный угол, мое сердце сжалось в комок. Ах, как коварны эти мужчины, хотелось закричать мне и зарыдать!
О, как же я его сейчас ненавидела!
А я еще собиралась подарить ему свою девичью любовь!
— Сашка! — Витька дотронулся до моей руки, пытаясь привлечь к себе внимание. — Что с тобой? Ты мне не ответила на вопрос…
— Какой? — оторвалась я от созерцания Игоря Артемова, склонившегося к молодой белокурой даме, скрытой от меня полумраком. Сделала я это неохотно — от такого зрелища я получала своеобразное мазохистское удовлетворение.
— Ты про Тарантула слышала? Говорят, кто-то чикнул эту заразу прямо в больнице, представляешь?
«Спокойно, Стрелок, — приказал он себе, когда заметил, что она посмотрела в его сторону. — Она тебя не узнала. Она не могла тебя рассмотреть!»
Почему ему так не хотелось, чтобы она его увидела? Не все ли равно? Какое отношение ты имеешь к этой девочке?
— Ты меня слушаешь? — холодно спросила его собеседница.
— Да.
— Сейчас мы медленно пройдем мимо них. Я остановлюсь на одно мгновение и спрошу у ее спутника, который час. Ты должен постараться запомнить ее как можно лучше. А потом… Потом придумаешь, как все сделать. Понял?
Он кивнул. Хотя, если быть честным, ему хотелось послать ее как можно дальше. Вместе со всей компанией…
Она поднялась с места.
— Ну?
Он послушно поднялся вслед, чувствуя себя собакой, которой опротивел злой хозяин.
Она шла по залу, уверенная в себе, а он плелся за ней, как и положено рабу.
Около бугая она остановилась, и он вздрогнул, когда понял, кого он должен попугать. Быстро подавшись назад, в темноту, он с тревогой посмотрел на девушку, но, кажется, она не успела его заметить. Не может быть, чтобы она его не узнала!
— Который час? — спросила его спутница у огромного байкера в бандане.
Он развел руками:
— Нет часов…
— Ну, извините.
Быстрыми шагами он вышел вслед за хозяйкой на улицу. Его сердце билось так, что ему казалось, будто стук этот слышен повсюду.
— Ну? — спросила она, не оборачиваясь в его сторону. — Ты запомнил ее?
— Запомнил, — процедил он сквозь зубы. — Хотя и не могу понять, что она вам сделала. Вам дети стали мешать?
Холодный взгляд был ему ответом. Как и презрительная усмешка, на мгновение искривившая ее губы.
«Дети… Как же, так я тебе и поверила…»
От нее не укрылся его взгляд. Вот уж на нее он так никогда не смотрел.
Она сумела справиться с ревностью. И коротко рассмеялась:
— Ты только исполнитель, дружок. Думаем мы.
Не нравилось мне все это, ей-богу! Сначала мимо нас прошла та самая женщина, которая скрашивала одиночество моего возлюбленного — причем бессовестно улыбнулась Витьке, о чем-то его спросив. У меня даже закралось нездоровое подозрение, что она собирается увести у меня всех предполагаемых поклонников!
При этом сам мой друг как-то быстро испарился, я даже не заметила, куда он подевался. Потом мимо меня со свистом выпущенной пули промчался «белый воротничок», который тоже последовал за той женщиной, бросив свою даму в одиночестве.
Следующим последовал Кайзер, которого я попыталась ухватить за рукав, рискуя при этом услышать его нелестное мнение обо мне, но он меня окончательно поразил, потому что вместо трехэтажного мата я услышала:
— Сашка, потом… Ладно? Сейчас не до тебя.
С этими человеческими словами он смерчем промчался все за той же женщиной, и я поняла, что, наверное, мне следует поступить так же.
Останавливало меня только то, что, возможно, я там окажусь не совсем к месту. Да и Витька совершенно расстроился, заметив, что я явно увлеклась происходящим вокруг нас мельтешением.
Поэтому я решила немного подождать, тем более что остались две дамы, которые явно не собирались оставлять свои столики.
Дамы меня тоже чрезвычайно заинтриговали, и я решила попозже попытаться наладить контакт хотя бы с одной из них.
— Так что там с Тарантулом приключилось? — рассеянно спросила я.
— Его убили. Говорят, было за что, — начал Витька свой рассказ снова. — И было кому…
— А ты-то что об этом знаешь? — поинтересовалась я.
— Скажем так, — самодовольно прищурился Витька. — Кое-что интересное я услышал случайно. А кое-что узнал от своей знакомой, имени которой называть не буду. Говорят, Тарантул был замешан не в одно преступление. И один человек уж точно хотел ему отомстить за то, что семь лет назад благодаря чуткому вмешательству Тарантула оборвалась жизнь его сына…