Гюлистан страницы истории
Шрифт:
Казалось бы, неприятности остались в прошлом. Повержены злопыхатели, да здравствуют покой и процветание! Но не тут-то было. Отношения обострились, когда главнокомандующим войсками в Грузии вместо Коваленского был назначен Лазарев. Новый главнокомандующим обращался с Абовом, как со своим сатрапом, всячески оскорбляя его и унижая. Однако стоило возникнуть военной угрозе, как этот лицемер с раболепием восточного льстеца самыми возвышенными речами обратился к мелику за военной помощью против дагестанского хана Омара (осень 1800 года) [68] .
68
Там же. Т. 1.С. 98.
Когда это было? Почти целый век предки его —
Однако, достигнув мощи и славы, вернув себе все почести и привилегии, он не смог вернуть главного — Родины, а значит, и счастья. Но об этом потом.
Между тем, в декабре 1800 года умер Георгий — последний царь Грузии. Абов лишился могучего покровителя и союзника. Грузия стала одной из губерний России. В марте 1801 года на русском троне Павла 1 сменил его сын Александр I[15]. Грузинский принц, тоже Александр, не желая смириться с фактом упразднения своего царства, начал действия против русских. Он нашел союзников как среди грузин, так и среди горцев и закавказских магометан. В поисках союзников Александр обратился и к Абову, но мелик отказал ему и известил об этом русских. Антирусская деятельность принца, а также достаточно определенные намерения персов по отношению к Грузии, вынудили Александра I начать подготовку к новому персидскому походу.
В 1802 году командующим русскими войсками в Грузии был назначен князь П. Д. Цицианов, грузин по национальности[16]. Александр I в ходе подготовки похода, желая приласкать армянских меликов, хотел дать им некоторые привилегии и поинтересовался мнением Цицианова об этом. Последний ответил, что "это оскорбительно для грузинских князей".
Несмотря на такое к себе отношение со стороны князя, мелики с готовностью приняли участие во всех его походах.
В декабре 1803 года русские осадили Гандзак. В осаде участвовали Абов и Джумшуд со своими всадниками. Через месяц, в январе 1804 года, город был взят, и началось продвижение русских в направлении Ширвана и Еревана. Во времена последнего похода в ходе неравного боя попал в плен старший сын мелика Абова — Ростом-бек. Аббас-мирза, подстрекаемый принцем Александром, обезглавил его.
Ибрагим-хан, видя победное наступление русских войск, поспешил принять российское подданство. 14 мая 1805 года отряд русских под предводительством майора Лисиановича вошел в Шуши. Естественно, хан стал подданным императора не из любви к русским, а с политическим расчетом: действуя по старому сценарию, показать лояльность, начать переговоры, тянуть их, задержать на некоторое время продвижение русских, пока не подоспеют персы. Это ему удавалось при Потемкине и Зубове. Почему бы не попробовать сейчас? Но Ибрагим ошибся. Азиат Цицианов, не понаслышке знавший восточную хитрость, без промедления направил войска в Шуши.
Мелик Джумшуд, пользуясь тем, что Карабах находился под русским владычеством, с огромными трудностями продал свои владения в Лори и переселился в Варанду, родную вотчину.
Персы не смирились с мыслью потерять Карабах и огромными силами под руководством Пир-Кули-хана двинулись к Шуши. Положение отряда Лисиановича было катастрофическим. Вспомогательный отряд из 400 человек находился еще в Гандзаке. И тогда «Цицианов, — пишет Потто. — не надеясь, что Ибрагим-хан среди всеобщего волнения мог выставить в помощь Лисиановичу конное татарское ополчение, обратился с воззванием к карабахским армянам: «Неужели вы, армяне Карабаха, доселе славившиеся своею храбростью, сделались женоподобными?.. Вспомните прежнюю свою храбрость, будьте готовы к победам и покажите, что вы и теперь те же храбрые карабахские армяне, как были прежде страхом для персидской конницы». «Но. — продолжает Потто, — в опустошенной стране не было ни старых бойцов, ни отважных предводителей — меликов» [69] .
69
Потто В. А. Первые добровольцы Карабаха в эпоху водворения русского владычества. С. 14–15.
Историк ошибается. Джумшуд был уже в Карабахе и первым откликнулся на призыв князя. Через несколько дней полковник Корягин со своим отрядом пришел на выручку Лисиановичу, и персы после упорного сопротивления отступили.
Неоценимую помощь Корягину в этой операции оказал джрабердский юзбаши Вани.
В начале февраля 1806 года князь Цицианов был предательски убит в Баку. Смерть главнокомандующего окрылила не только персов, но и все магометанское население Карабаха во главе с Ибрагим-ханом. Несмотря на то, что всего несколько месяцев назад дал клятву на верность русским, он связался с Баба-ханом и с Аббасом-мирзой. Предательство было раскрыто. При попытке к бегству Ибрагим был схвачен Лисиановичем и меликом Джумшудом и казнен вместе с семьей. В живых остался только сын Ибрагима Мехти-Кули, из-за болезни задержавшийся в крепости.
Казалось, что после смерти Ибрагим-хана Карабах станет одной из губерний России со своим губернатором, а разбросанное по миру армянское население вернется наконец на свою многовековую родину. Но убийство хана возбудило волну антирусских настроений среди мусульман. Даже бывшие «рьяные сторонники» мгновенно превратились в открытых врагов. Опасаясь восстания, командование назначило новым ханом Мехти-Кули-ага. Своему назначению способствовал и сам Мехти-Кули, публично обвинив родного отца в предательстве и отрекшись от него (пресловутая турецкая дипломатия). Об этом сообщал мелик Джумшуд в своем письме генерал-майору Несветаеву (май 1806 года) [70] .
70
Акты Кавказской археографической комиссии. Т. 3. С. 330.
Граф И. В. Гудович[17] в письме барону Бубергу от 21 августа 1806 года писал: «Т. к, сын Ибрагим-хана Мехти-Кули оказал достаточно услуг и доказал свою преданность Е. И. В., соглашаясь с Небельсоном, считаю своим долгом повторить, а сейчас и просить, чтобы Е. И. В. утвердил его ханом» [71] .
Гудович, наверное, сам улыбался, рассказывая об услугах Мехти-Кули. Но это было не важно. Герой он или трус — какая разница. Важнее было утихомирить волнения. А ради покоя можно и приврать, и закрыть глаза на многое (это уже русская дипломатия).
71
Там же. С. 332.
Что бы там ни случилось, не было уже заклятого врага армян — Ибрагим-хана. Хотя вместо него и ханствовал его сын, но права последнего были заметно ограничены. В частности, он не имел права наказывать и вести судебные дела. Эти отношения регулировались русскими законами, что создавало более или менее терпимые условия для возвращения истинных хозяев земли.
После смерти Георгия положение Абова ухудшилось. Со смертью царя, как уже отмечалось, перестало существовать и царство. В стране образовался правовой вакуум: старые законы потеряли силу, а новых еще не было. Этим не преминули воспользоваться недруги Абова, все более и более нагло претендуя на его владения. Владения, пожалованные ему царем Грузии и государем-императором. Вот что писал мелик Абов Минасу Лазаряну в 1807 году: "…Все обижают нас, стараются отобрать у нас Болнис и требуют десятую часть зерна. Все это до такой степени неприятно нам, что мы более не желаем жить здесь. Только после того, как я строениями и жителями довел до расцвета эту область, очистил ее от всех врагов и дикарей, явились разные хозяева, одни из которых требуют каналы, другие — горы, третьи — землю…
Я много раз просил графа (Гудовича). чтобы разрешил нам, подобно мелику Джумшуду, перебраться на родину — в Карабах. Но он не захотел, ответив, что если мы оставим эту страну (Грузию), тогда Болнис исчезнет, а ахалцхинцы, лезгины и другие дикари уничтожат села в окрестностях Тифлиса. Но когда мы говорим: "Т. к. Ираклий пожаловал нам Болнис со всеми землями, водами, лесами и др., утвердите все это за нами. он отвечает: "Я не могу дать вам чужие владения" [72] .
72
Раффи. Собрание сочинений: В 10 т. Ереван, 1957. Т. 10. С. 307–308.