Гюлистан страницы истории
Шрифт:
В таком вот незавидном положении оказался мелик Абов на закате своей славы, когда не только отбирали нажитое многолетним трудом, но даже не разрешали вернуться к могилам предков.
Абов так и не смог возвратиться на родину. В 1808 году на одном из приемов его отравили. Он слег и вскоре умер. Еще до смерти Абова, в 1807 году. Фридон вместе с братом Сами и частью подданных вернулся в Гюлистан и обосновался в селе Карачинар. Вот что об этом пишет генерал А. П. Ермолов [18] в докладе Александру I от 6 сентября 1824 года: По вступлении хана Карабагского в подданство В. И. В. Фридон Бегляров возвратился в Карабаг и, приобретя нового последнего хана расположение, достиг до возвращения себе прежнего достоинства мелика. С ним возвратился один только брат Саам (Багир же остался в Грузии, где и умер, а Агабек отправился в Индию): но и тот, нанеся ему в скором времени смерть в предположении наследовать по нем меликство, скрылся в Персию, где и умер не достигши цели своей. По смерти Фридона Бсгларова осталось 6 меликских
По талаге сей, новому мелику в 1808 году выданной, показаны принадлежащими его ведению следующие пустопорожия земли, по здешнему наречию селениями именуемые: 1) Аркибуа; 2) Барандата; 3) Малый Сигнак; 4) Дишлик; 5) Кязы-Кенди <…> 9) Тодан; 10) Макамад; 11) Ени-Кенд; 12) Чардуса половина: 13) Канава-Казиан половина; 14) Карабулак; 15) Кара-Чинар; 16) Тут-Булаг; 17) Бузулук; 18) Барис; 19) Снефт-Алан; 20) Зейва половина" [73] .
После смерти Абова болнисские подданные его избрали меликом его сына Манас-бека. Последний обратился к генералу А. П. Тормасову [19]. чтобы тот утвердил его наследственные права на владения. В ответ на это Тормасов в письме генерал-майору Сталю 18 марта 1811 года писал: "Подававшему мне просьбу мелика Абова сыну Манас-беку, в коей объясняет он право свое на наследственное владение Болнисскими жителями, я поручаю просьбу сию купно со всеми приложениями возвратить ему, объяви, что Болнисские жители суть собственность Г. И. и никому не принадлежат; мелик Багир-бек Бегляров управляет ими по выбору правительства и по собственному тех крестьян желанию, а из Карабага выведены они на прежнее жилище воинскою Российскою командою без наималейшего его пособия, и он совершенную пишет в прошении своем ложь, якобы он жителей тех вывел из Карабага на прежнее жительство Болниси, получа законное от начальства вспомоществование, ибо я сего совсем не знаю, да и представляемо о том мне ни от кого не было…" [74]
73
Акты Кавказской археографической комиссии. Т. 6. С. 863.
74
Там же. Т. 4. С. 53.
Откуда было знать генералу, что жителей этих вывел сам Абов со своим отрядом? А может, он прекрасно знал это и лукавил? Трудно сказать. Но факт остается фактом; в Грузии установилось относительно спокойное, устойчивое положение. Границы продвинулись на сотни километров вперед, следовательно, мелики были не нужны, ими можно было пренебречь.
Получив такой ответ, Манас в следующем 1812 году вместе с братом Саи и большинством подданных вернулся на родину — в Гюлистан. Разместив часть народа в селах Эркедж и Сулук, он с остальными обосновался в Нор-шене (отсюда и второе название села — Манасин-шен).
До возвращения меликов Гюлистан представлял собой пустынную и необитаемую территорию. От процветающих всего полтора десятка лет назад деревень не осталось и следа. Народу предстоял упорный и кропотливый труд по восстановлению разграбленных и разрушенных очагов. Согласно найденной после взятия Гандзака в резиденции Джавад-хана камеральной описи от 2 марта 1804 года во всем “Игирмидорте" проживало лишь 28 армянских семей: 130 мужчин и 100 женщин [75] . Это кажущееся невероятным сведение может привести нас к вывода, что упомянутый «Игирмидорт» не имеет никакого отношения к Гюлистану и, возможно, село с таким названием находилось в окрестностях Гандзака. Но в этой же описи встречаем также населенные турками села Молла-валатлу и Зейвалу, из которых первое имело 6 домов, а второе — 4 дома. Это уже села гюлистанского гавара. Возможно, все армянское население гавара было записано под названием “Игирмидорт" ввиду малого его количества и необитаемости многих сел. Но тогда возникает закономерный вопрос: как подчиняющийся карабахскому хану гавар мог оказаться в камеральной описи Гандзака? Можно предположить, что в 1797 году, когда после похода Ага-Мамад-хана, союзником которого был также гандзакский хан Джавад, Ибрагим бежал в Дагестан, некоторые граничащие с Гандзаком села Карабаха, в том числе часть Гюлистан — «Игирмидорта» были переподчинены Джаваду.
75
Акты Кавказской археографической комиссии. Т. 2. С. 596.
Армянская иммиграция, состоящая в основном из жителей Гюлистана и Варанды, просуществовала в Грузии около 15 лет (1797–1812). Жители других гаваров обосновались в основном в окрестностях Гандзака, в Шамхоре, Шаки, Шамахи и др. За это время ранее необитаемые и необрабатываемые территории Борчалу и Болниса были превращены в цветущие сады. Народ мог вести относительно спокойную и благополучную жизнь. Но политические обстоятельства и стремление жить на родине заставили армян вернуться и в который уже раз возрождать из пепла разоренный край.
В Карабахе за это время были уничтожены три из пяти когда-то могучих княжеских родов. В Джраберде уже не властвовали Мелик-Исраеляны. В Хачене — Асан-Джалаляны. Дизаком правили исламизированные Мелик-Еганяны. Оставались два меликских дома: в Гюлистане — Мелик-Бегларяны, в Варанде — Мелик-Шахназаряны. Но, как увидим потом, Мехти-хану удалось сломить также Мелик-Шахназарянов.
После событий 1806 года, когда русским войскам с помощью армянских добровольцев удалось вытеснить из Карабаха Аббаса-мирзу [20], опасность нового нападения со стороны персов вовсе не исчезла. Российское военное руководство всячески старалось уладить часто возникающие территориальные споры путем переговоров, тогда как персы активно готовились к войне, затягивая время ложными заверениями о мире.
Начиная с 1806 года не проходило почти ни одного года без переговоров о мире или перемирии, причем главным предложением с нашей стороны всегда было поставление границы по рр. Куре, Араксу и Арпачию. Переговоры эти, оканчиваясь, по обыкновению, новыми неприятельскими действиями, употреблялись нередко Персией для того только, чтобы собраться с новыми силами, а иногда и просто с намерением осуществить какие-либо вредные для нас замыслы" [76] .
Мехти-хан, со своей стороны, нагнетал антирусские настроения среди мусульман занятых территорий. (Он, конечно же, знал, что из-за похода Наполеона русские сняли с Кавказа и переправили к западной границе огромные соединения.) Подстрекаемое Аббасом-мирзой движение, направленное против России, началось также в Грузии. Для персов создалась исключительная возможность отобрать у русских весь Кавказ, тем более, что этому способствовали подчиненные императору магометане во главе с генерал-майором российской армии Мехти-Кули-ханом.
76
Задонский Н. А. За стеной Кавказа. М., 1989. С. 451.
"Мехти-Кули-хан карабагский, зная о возмущении, вспыхнувшем в Грузии, о приготовлениях персиян к вторжению в наши пределы и о затруднительности нашего положения в крае, стал оказывать нам явное нерасположение, преследовал беков, приверженных к русскому правительству" [77] .
Ситуация для персидского нападения была идеальной. И оно не заставило себя долго ждать. В начале 1813 года персы вторглись в пределы Карабаха. Магометане во главе с племянником Мехти-Кули Джафаром-Кули-ага сразу же присоединились к ним.
77
Дубровин Н. Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. Т. 6. С. 76.
Первой мишенью для нападения стал батальон Троицкого полка. В его рядах находился и Мехти-Кули, который, предав русских, скрылся в Шушинской крепости. Оставшийся без поддержки батальон вынужден был сдаться. Но генерал Котляровский, до этого одержавший блестящие победы над персами в Асландузе и Ленкоране, неожиданно появился в Карабахе и заставил Аббаса-мирзу уйти из края. Предательство хана стало очевидным. Казалось, он не избежит наказания. Но начавшееся в Кахетии восстание заставило главнокомандующего маркиза Паулуччи быть снисходительным, поскольку наказание хана могло возбудить мусульман. Потто в своей книге "Добровольцы Карабаха" пишет, что о Мехти-Кули ходатайствовал касапетский юзбаши Вани, пользующийся огромным уважением у командования русской армии за свою храбрость. "Я знаю. — сказал Вани. — что вчера приехал к Вам из Тифлиса князь Василий Бебутов [21] с известием о восстании в Кахетии. Удаление хана может вызвать восстание и среди карабахских татар. Лучше все оставить по-прежнему" [78] .
78
Потто В. А. Первые добровольцы Карабаха в эпоху водворения русскою владычества. С. 32.
С нашей точки зрения, ходатайство Вани действительно могло иметь место, ибо спустя некоторое время Мехти назначил его меликом Джраберда.
Согласно данным В. А. Потто, главнокомандующий хотел назначить ханом варандского мелика Джумшуда, но последний якобы отказался в пользу Мехти-Кули. К такого рода сведениям мы относимся весьма скептически. И вот почему. Еще 2 декабря 1806 года в письме Минасу Лазаряну мелик Джумшуд писал:
"…чтобы наш народ не находился под властью турок (татар), потому как эти не могут навечно остаться верными нашему христианскому царю, а наоборот, изо дня на день стараются обессилить наш народ" [79] .
79
Раффи. Собрание сочинений. Т. 10. С, 318.