Гюро
Шрифт:
К тому же я состою в правлении наших домов. Заменила там своего мужа. Оказалось, что женщины гораздо лучше мужчин разбираются в этих делах. Они лучше понимают, что нужно сделать и для дома и для детишек. Между прочим, у тебя есть ваза для цветов?
– Конечно, - ответила Тюлинька.
– Только цветы я купить не успела.
– Вот и хорошо, цветы тебе, как новосёлу, преподнесёт наше правление, ты только позаботься о вазе.
Вскоре стол был накрыт и всё было готово. Закончив работу, Нюссина мама ушла домой, а ей на смену пришла мама Гюро.
– Добрый вечер!
– сказала она.
– Простите,
– А у нас уже всё готово, - сказали Гюро и Тюлинька в один голос.
Увидев накрытый стол, мама даже ахнула и поинтересовалась, когда же они успели всё сделать.
– Это не мы, это тётя, которая умеет всё на свете!
– сказала Гюро.
МАМА И ГЮРО
Одно событие так быстро сменяло другое, что Гюро не успевала даже как следует о них подумать. У Тюлиньки были гости, и от правления ей преподнесли замечательные цветы, так что она не зря заранее приготовила вазу с водой.
А на другой день Гюро ходила с ней к врачу, который назначил лечение и велел Тюлиньке не перегружать себя непривычной домашней работой. Но это Тюлинька знала и без врача и не хотела лечиться.
Однако всё это только чуть-чуть занимало мысли Гюро.
Она думала совсем о другом. Как-то вечером, когда они с мамой вернулись из Тириллтопена в пансионат, Гюро сразу же легла спать. Вскоре в дверь постучали, и вошла хозяйка пансионата.
– Гюро уже спит?
– спросила она.
– Да, - ответила мама.
– Ей приходится слишком рано вставать, и она устаёт от этих поездок.
– Мне надо поговорить с вами, - сказала хозяйка.
– Я очень рада, что вы прожили у нас уже почти месяц, но теперь вам надо подыскать себе какое-нибудь другое жильё.
К сожалению, на следующий месяц я сдала вашу комнату.
– Что же нам делать?
– воскликнула мама.
– А я думала, что мы сможем жить здесь, пока я не получу место дворника.
– Я вас понимаю, - сказала хозяйка, - но ведь вы знаете, что у нас не положено жить с детьми. Конечно, Гюро хорошая девочка и ведёт себя очень тихо, никто из жильцов на неё не жалуется, но зато многие просят меня принять в пансионат и их знакомых с детьми. И пока вы здесь живёте, у меня нет оснований отказывать другим. Я попала в очень трудное положение, и, надеюсь, вы правильно поймёте меня.
– Да, конечно, - вздохнула мама, - я вас понимаю. Видите ли, на днях должно решиться, получу ли я место дворника в Тириллтопене в корпусе "Ц". И пока это неизвестно, я держала это в секрете от Гюро.
– А может, вы согласитесь на какую-нибудь другую работу?
– спросила хозяйка.
– Сегодня, например, я прочла в газете, что здесь, в центре города, в одном доме требуется дворник. Поинтересуйтесь насчёт этого места.
– Я непременно узнаю, - сказала мама.
– Надеюсь, вы не откажетесь дать мне рекомендацию? Ведь вам понравилось, как я отремонтировала комнату, где жила Тюлинька.
– С удовольствием дам, - сказала хозяйка.
– Наверно, кроме моей, у вас будут и другие рекомендации?
– Да, - сказала мама.
– У меня есть рекомендация от столяра из Гампетреффа, и, кроме того, мне
– Ну и прекрасно, - сказала хозяйка.
– Вот вам объявление, о котором я говорила. Можете пойти туда в субботу, ведь вы в субботу свободны?
– Свободна, - сказала мама.
Хозяйка ушла, и Гюро ещё несколько минут делала вид, что спит. Сквозь ресницы она наблюдала за мамой и видела, что мама очень огорчена, хотя она и не плакала.
– Мама, - сказала Гюро, - ведь ты не виновата, что у тебя есть я.
– Ты не спишь?
– удивилась мама и обняла её.
– Я виновата только в том, что у нас до сих пор нет жилья, - сказала она.
– Ты слышала весь разговор?
– Да, - ответила Гюро.
– Мне тоже очень хочется жить в Тириллтопене, И это была чистая правда. Теперь ей всегда хотелось в Тириллтопен, и она редко вспоминала о Гампетреффе и о том, как там было. Теперь она мечтала только о Тириллтопене.
– Если бы меня взяли дворником в корпус "Ц", нам бы дали точно такую же квартиру, как у Бьёрна, - сказала мама.
– Мы с Бьёрном помогали бы друг другу, он заменял бы меня в мой выходной день, а я - его. Бьёрн развёлся с женой, но у них есть сын, и ему хочется почаще с ним видеться. Они любят ездить за город, где у Бьёрна маленький домик.
– А что такое "развелись"?
– спросила Гюро.
– Это значит, что они больше не живут вместе, - сказала мама.
– Так бывает - сперва двое людей женятся и живут друг с другом, но потом, обнаружив, что им вместе плохо, разъезжаются, чтобы каждый мог жить по-своему. Их дом Бьёрн оставил жене и сыну, а сам устроился дворником, чтобы иметь квартиру. Раньше он работал машинистом на большом пароходе, но теперь он не хочет уходить в плавание, чтобы иметь возможность почаще видеться с сыном.
Гюро задумалась, ей было интересно, поднимал ли Бьёрн своего сына к самому потолку, как её.
– Только, наверно, это место отдадут мужчине, - вздохнула мама.
– Они боятся, что я не справлюсь с такой работой.
– Кто они?
– полюбопытствовала Гюро.
– Они - это правление, которое управляет этими домами, - сказала мама.
– Значит, в этом правлении и Нюссина мама, а она знает, что ты всё умеешь, - сказала Гюро.
– Кроме неё, там есть и другие люди, - заметила мама.
– Давай-ка лучше спать: утро вечера мудренее. В субботу мы с тобой узнаем насчёт того места, о котором написано в газете. Я пойду куда угодно, где меня возьмут, иначе мы с тобой останемся без жилья.
– Тогда нам придётся жить в Тириллтопене в палатке, - сказала Гюро.
И вот в субботу мама и Гюро отправились в путь, мама посмотрела по карте, они прошли одну улицу, другую, третью и наконец остановились перед старым мрачным домом. В нём был такой же подъезд с вестибюлем, как в пансионате.
Они вошли в подъезд, поднялись на второй этаж и позвонили в дверь, на которой значилась та же фамилия, что была написана в газете.
– Меня зовут Эрле Люнгмю, - сказала мама открывшей им женщине.
– Я пришла по объявлению насчёт работы.