Х 3
Шрифт:
— Наверняка ведь быстро во всем разобрались, но решили под шумок избавиться от вас. В мирное время не принято держать под рукой неподконтрольное супероружие.
— Да, только и времени мирного не вышло. Ты вовремя ушел, восьмерка. Там после тебя сразу такое дерьмо завертелось, ты не представляешь.
— Надеюсь, эта помойка наконец сдохла от запаха собственных испражнений.
— Какой ты стал кровожадный, — усмехнулся я. — А смерть действительно меняет людей. И нет, сектор только чуть потрепало, но ты же сам знаешь. Это дерьмо так просто не выжечь.
— Может оно и к лучшему, — устало вздохнул старик. — Я бы с радостью посмотрел, как полыхает восьмой сектор, честно. И на второй бы посмотрел с еще большим удовольствием. Как какая-нибудь стая Иных вскрывает особняки этих толстосумов один за другим. Вытаскивает визжащих свиней и жрет их кишки прямо у них на глазах. Но есть ведь и другие сектора. Пятый, например. Мирные ребята, растят себе пшеницу, кур разводят. Шестой, говорят, работяги, и с руками. Умельцы, простые и честные. Может и хорошо, что город стоит. Может не все потеряно.
— Может, — не стал спорить я. Не хотелось.
Да и устал я уже от этой череды воспоминаний. Бесконечный поток дохлых и не очень восьмерок. Дорога должна быть долгой, а подохло в том секторе народу ой как немало. И что, мне теперь со всеми разговаривать придется?
— Ну, может я разбавлю эту вечеринку? — спросил Черный Дьявол. — Все-таки не одним сектором богаты.
— А за тобой еще рота солдат попрется?
— А ты хоть кого-то из них помнишь?
Пару минут шли молча. Первым тишину нарушил Роберт Хофф. Но я помню его только как химеру, которой я вырвал сердце. И да, за эту ситуацию еще не все расплатились по выставленным счетам.
— Да, — протянул Роберт. — Неловко тогда получилось. Но ты не переживай, я не в обиде.
— Мне вообще плевать на твои обиды. Я тебя не помню, ты для меня чужой человек.
— Кстати об этом. Знаешь, почему все вышло именно так, как вышло? Почему я оказался там, а ты в восьмом секторе?
— Какая теперь разница?
— Очень важный вопрос, — усмехнулся Хофф и выудил из пачки сигарету. — Эти ублюдки хорошо умеют копаться в мозгах, парень. Сам подумай. Тебе не просто стерли память, но и подсунули новую личность. Семью, врага, цель. Они дали тебе стимул загребать жар для них.
— И что?
— А то, что они заранее все просчитали. И знали, чем все закончится, если бы ты оказался на моем месте.
— Если ты про разгромленную лабораторию и сбежавших детей, то все равно все к этому пришло.
— Именно об этом я и говорю. И тут мы приходим к двум возможным исходам. Либо они недооценили тебя и совершили ошибку, оставив в живых. И в итоге мы с тобой все равно встретились, пусть обоим и промыли мозги. Но мы все равно порушили планы сраных инквизиторов. Либо второй вариант. Все просчитано до мелочей, и мы до сих пор действуем по заданному шаблону.
— Слишком глобально все выходит. Просчитать подобное количество вариантов, учесть все нюансы и переменные… Слишком масштабно даже для самых умных людей.
— Так они не люди. Вспомни хоть того парня с эфирным мечом? Разве человек мог бы победить тебя?
— А кто он тогда?
— Понятия не имею. Но он, Кира и этот Черчилль очень мутные ребята. И сдается мне, что между собой они тоже не ладят. Я почти уверен, что мы живы и оказались здесь лишь потому, что кто-то из них ведет свою игру.
— Жив здесь только я. Ты-то подох давно, сектор сожрал тебя.
— И да, и нет, — хохотнул Роберт. — Ты уверен, что ты здесь один, Восьмой?
— О чем ты?
— Да просто, — пожал он плечами. — Раз они умеют стирать личность и создавать новую, подсаживая другие воспоминания, то… Может быть они еще что-то подсадили? Или кого-то? Вопрос только — зачем? Зачем подсаживать старой уставшей восьмерке в голову кого-то еще? Да еще и маскировать его под плод больного воображения? Хотя, может это все бред воспаленного воображения, бредущего через радиационные пустоши без еды и воды уже много дней подряд. В конце концов, я ведь тоже бред твоего подсознания. Или же нет? Может меня тоже подсадили к тебе в голову? Как думаешь, восьмерка? Когда все стало настолько сложно?
Хофф с улыбкой затянулся сигаретой и щелчком отправил окурок себе за спину. Посмотрел на меня и самодовольно подмигнул.
Я потерял счет времени уже давно. Но сейчас этот маршрут показался мне вечностью, будто никогда ничего не существовало кроме этих бескрайних пустошей. Будто вся моя предыдущая жизнь была лишь далеким коротким сном.
Я не мог явно припомнить ничего, кроме фигур в сером и сухой земли под ногами от горизонта до горизонта.
Поэтому смена картины мира для меня произошла слишком внезапно. В какой-то момент я понял, что вокруг меня раскинулись густые зеленые леса, больше напоминающие джунгли. Воздух стал влажным и липким, пространство наполнилось звуками.
С удивлением я понял, что ступаю не по земле, а по чему-то более плотному и твердому, покрытому густой травой. Зелень вокруг тоже имела странные геометрические очертания. И лишь через несколько минут я понял, что иду по заброшенному мегаполису, где природа взяла верх над павшей цивилизацией.
Многоэтажные скелеты высоток теперь были зелеными монолитами, тянущимися к солнцу. Автострады стали удобными тропами в бесконечных джунглях из стали, бетона и переплетения корней.
Деревья пробивали бетонные перекрытия, возвышаясь на сотни метров над головой. Я слышал писк множества насекомых, щебет птиц и даже замечал испуганное движение на периферии зрения. Здесь была дичь.
Сгорбленные фигуры выделялись на общем фоне яркими серыми пятнами, предупреждая жителей неоджунглей о том, что хозяева вернулись и лучше не стоять у них на пути. Наша процессия шла неспешно, игнорируя окружающую жизнь. Сознание начало возвращаться, а вместе с ним и липкий страх постепенно принялся охватывать разум.
Как я сюда попал? Почему я сюда пришел? Почему я потерял контроль над реальностью? Попытка остановиться не принесла результатов. Ноги шли вперед сами по себе, тело перестало слушаться. И только теперь я понял, что ощущения очень знакомые.